Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания

Афиняне не стеснялись пользоваться своей огромной властью, и к середине V в. до н. э. Делосский морской союз превратился в афинскую морскую державу, подчинявшуюся решениям афинского народного собрания. В большинстве городов были назначены афинские магистраты; дела, сопряженные с наиболее серьезным наказанием, рассматривались в афинских судах, землю конфисковали (как правило, после восстаний) и передавали афинским поселенцам и т. д. Эти события, как и использование денег, полученных от союзников, для строительства афинских храмов, стали для некоторых современников моральной проблемой. В частности, они занимали могучий и беспокойный разум Фукидида и активно обсуждались в 350-х гг. до н. э., когда распадался Второй афинский морской союз (см. ниже). Возможно, именно в результате чрезмерного увлечения самих греков этой темой афинский «империализм» до сих пор вызывает осуждение, гораздо большее, чем испытываемое по отношению к сильным государствам, которые смогли использовать имевшиеся у них возможности. Афиняне, несомненно, не всегда были справедливыми или мудрыми, каким бы правдоподобным ни было оправдание их конкретных действий. Например, в самом начале существования морского союза препятствия к выходу из его состава острова Наксос были оправданны, ибо если бы каждый его член мог свободно отказываться от своих обязательств, то союз вскоре перестал бы служить эффективным способом защиты от персов. Но на афинян жаловались из-за того, что несправедливо жесткие меры, принятые ими к жителям острова, привели к тому, что последние по своему статусу сравнялись с рабами. То же относилось ко многим репрессивным мерам, которые афинское народное собрание могло оправдать само для себя, но не для всего остального мира.

Изучать эти процессы необходимо в перспективе, особенно в связи с ситуацией, сложившейся в Греции, и с идеологическим конфликтом между сторонниками демократии и олигархии. Общеизвестно, что афиняне повсеместно поддерживали демократии, а спартанцы – олигархии. И хотя из этого правила есть исключения, оно все же остается таковым. Навязывание демократии казалось актом тирании тем, кто боялся простых людей и не доверял им, особенно представителям привилегированных слоев общества, тем, из чьих карманов Афины получали дань. Но безмолвные простые люди могли надеяться, что власть Афин по крайней мере защитит их от собственных олигархов. Несомненно, если бы имелась такая возможность, жители маленьких городов, сторонники как демократии, так и олигархии, предпочли бы заниматься своими делами, наслаждаясь полной независимостью, которой с такой страстью жаждали все греки. Но в мире, где все подчинялось конфликту между Афинами и Спартой и каждый из этих двух полисов стремился избавить маленький город от формы правления, которую предпочитал противник, претворить мечты в жизнь было невозможно.

На протяжении непродолжительного времени после войны с персами два могущественных полиса жили в относительном мире. Внимание афинян было сосредоточено на дальнейшем ведении войны против персов в Азии, в ходе которой им удалось добиться определенных успехов. Спартанцы же были заняты решением собственных проблем на Пелопоннесе. Но параллельно с усилением Афин они оказывали все большее влияние на весь греческий мир. Война с персами постепенно утихла, и конец ей положил мирный договор 449 г. до н. э. В то же время спартанцы, возвращая свою мощь, были вынуждены направлять помощь всем жертвам агрессии афинян, обратившимся за ней. В войну между Афинами и их ближайшими соседями, разразившуюся вскоре после 460 г. до н. э., в конечном счете включилась и Спарта. Мир, положивший конец этой войне в 446 г. до н. э., продержался всего лишь половину из тридцатилетнего срока, на который он заключался.

В это время относительного спокойствия (446–432 до н. э.) до начала Пелопоннесской войны афиняне были полны надежд, а политикой Афин «заведовал» Перикл. На акрополе под контролем Перикла, одним из доверенных лиц которого являлся скульптор Фидий, были построены Пантеон и пропилеи, а также множество других зданий. Продолжительная карьера Софокла, вероятно, находилась в зените, а Еврипид только начинал писать свои многочисленные трагедии. Протагор Абдерский и другие философы-софисты часто посещали Афины, и этот город стал, по словам, вложенным Фукидидом в уста Перикла, «школой Эллады». Перикл также сыграл важную роль в превращении афинского союза в тесно сплоченную державу, и, возможно, именно он решил использовать на благо Афин средства, полученные от союзников. Несмотря на дороговизну строительства масштабных сооружений, большая часть накопленной суммы в 431 г. до н. э. была нетронутой, и Афины вступили в войну, обладая большими финансовыми ресурсами, что стало уникальным явлением в древнегреческой истории.