Древние. Том I. Семейные узы. Часть I

Братья осмотрелись: глаза болели от раскалённого песка, безжизненного и молчаливого, а впереди колом стояла нескончаемая гряда мёртвых деревьев, обволакиваемая белёсой дымкой. Солнце, казалось, светило здесь очень слабо, а звуки бушующего океана искажались, напоминая назойливый гул с каждым шагом к мрачному лесу. Выбора не было: необходимо где-то спрятаться и найти пищу, которая осталась с Реми и Шору, на том берегу. Несколько раз братья пытались обойти мёртвую гряду, — бесполезно. Это лес никак не кончался и, а тем временем Солнце палило всё сильнее и мальчишкам не оставалось ничего иного, кроме как зайти в злосчастный лес.

Едва братья переступили мрачную черту, как выход назад тотчас затянулся, скрыв солнечный свет, блестящий песок и свежий воздух, поглотив мальчишек в пучину непроглядной тоски и уныния. Обоим внезапно поплохело. На ощупь двигались Эвар и Дэстан к месту, откуда пришли, однако вскоре запутались окончательно и наткнулись на небольшую хижину. Зайдя внутрь, оба отключились тотчас, как вошли.

Испачканная в чем-то чёрном и вязком, маленькая ручка коснулась широкого лба мальчишки. Еще не будучи в сознании, Дэстан едва поднял голову с сырой земли, где будто конфетти были разбросаны многочисленные мелкие веточки и камни. Каждое прикосновение отдавалось пульсирующей болью в голове. Одной рукой опираясь на сухой ствол, поваленный, по всей видимости, давно, поскольку прикосновение к нему едва не свалило рассыпавшееся бревно, — тот подался и спустя мгновение, обнажил свои пустые внутренности; второй рукой мальчишка придерживал поврежденное колено, — он едва стоял на ногах. Заплывшие глаза робко осмотрелись — вокруг непроглядная тьма. Почувствовав неприятный, илистый запах от окружавшей местности, Дэстан словно мгновенно пробудился и, вытерев грязный лоб второй рукой, пристально прищурился, стараясь хоть что-нибудь разглядеть.

Всюду всплывали яркие, фантомные волны, что не нарушают тишины, какие часто мы видим от удара в голову или при резком входе в темноту: они двигались хаотично, сменяя друг друга, перемещались вместе с курсором его зрачков.

Чумазое детское личико исказила печальная гримаса. Он был готов разрыдаться от той тоски, что так внезапно пронзила его сердце. Он обнял себя хрупкими, дрожащими руками и медленно опустился на то, что было под ногами, расчистив откуда-то взявшуюся крупную доску, — обломок хижины — и его охватила такая дикая тоска и печаль от той безысходности, что окутала его с ног до макушки. Зараза в буквальном смысле заползала мальчику в голову через рот и нос: он вдыхал кисловатую вонь, бравшуюся непонятно откуда; к горлу подступала тошнота. Он не смел вымолвить ни звука, — тьма сковала всё тело и, казалось, поведёт рукой — мальчишка покорно пойдёт по указу. Так, он сидел во тьме какое-то время.

Где-то высоко в небе прогремел мощный взрыв, после чего на лес посыпались осколки стекла и железо.

Что случилось? И где Эвар?

Делая свои первые, после пробуждения, робкие, но уже более уверенные шаги, Дэстан то и дело натыкался на разбросанные всюду деревянные коряги. Колено ныло, и эта тягучая боль отдавала по всему телу.

Вокруг по-прежнему не было видно ни зги. Ни единого источника света не было поблизости, ни единого звука и даже движение воздуха, казалось, замерло, будучи погребено под толщей мрачной, таинственной истории этого мистического места. Дэстан напряг зрение. Когда глаза привыкли, сквозь пелену толстых, густых и уныло тянущихся по небу облаков слабо забрезжил тусклый свет, — то оказалась Луна, сцапанная кем-то, замурованная меж водянистой, колючей тьмы неба; Луна, что не смела двинуться с места, уступить небосвод своему другу — Солнцу; Луна, одиноко плакавшая над всеми несчастными душами, застрявшими, как и она, здесь, в беспросветном мраке, созданном самой Госпожой Смертью, для неё и только для неё.

Мальчик, до того, старавшийся идти на ощупь, выставляя поочерёдно то одну, то другую руку вперёд, сейчас продвигался вперёд, каждый раз двигал вперёд не здоровую ногу, раздвигая ей мелкий сор, что был здесь всюду. Раз за разом он осторожно продвигался, словно желая узреть самый край пропасти, наткнуться хоть на что-нибудь, за что можно опереться и обозначить какие-то границы местности, где он находится. Холодная, шероховатая поверхность, которую коснулась маленькая рука, подсказала Дэстану, что тот внезапно нащупал кору, — то было дерево, настоящее и, казалось, живое дерево. В голове мальчишки сразу всплыли воспоминания о долгих прогулках в саду большой семьи, где он вырос с братьями. Где сейчас Реми и Шору? Живы ли они? А чем заслужили такую смерть Хеш и близнецы?