Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика

Иерархия поселений, сложная хозяйственная система, развитая торговля — весьма важные вехи на пути к цивилизации. Усложнение общественной структуры документируется и наличием внутриединых общин различных форм погребального обряда, а также появлением общественных здании, скорее всего культового характера (Ярым-тепе II). Последнее явление находится в прямом соответствии с появлением древнейших храмов первого этапа убейдской культуры на юге Месопотамии, в Эреду. Все это делает вероятным заключение авторов книги о переходе в халафский период от эгалитарной организации общества к племенной, с подчинением единому лидеру (chiefdom) и общим усложнением политико-социальной структуры.

Наивысшую ступень этого процесса, подводящую уже к грани первой цивилизации Месопотамии, знаменует убейдская культура, впервые охватившая практически все Двуречье. Подчеркивая формирование этой культуры в крайне суровых условиях юга (резко контрастный климат, недостаточность осадков, скудность природных ресурсов), авторы данной книги считают, что оно может служить иллюстрацией к выдвинутой А. Тойнби теории «вызова и ответа». «Находясь в условиях враждебного природного окружения, — пишут авторы, — люди вынуждены принимать вызов, брошенный их существованию. Если энергия, затраченная на преодоление вызова, превышает силу этого вызова, результатом является прогресс в развитии социальных институтов».

Это действительно можно рассматривать как один из стимулирующих развитие факторов. Но в свете имеющихся ныне археологических и палеогеографических свидетельств нельзя согласиться ни с тезисом о длительной незаселенности Южной Месопотамии, ни с полным отрицанием связи рассмотренных выше культур северного и среднего ее регионов с процессом формирования «протошумерской» убейдской культуры. Действительно, последний с наибольшей выразительностью представлен уникальной последовательностью слоев Эреду, города-символа начала шумерской истории, шумерской культуры, шумерского самосознания[89]. Девятнадцать слоев его, ступень за ступенью, отражают развитие «нуклеарной» области убейдской, а позже и шумерской культуры, начиная с VI тысячелетия до н. э., т. е. с периода, когда севернее развивались такие древние культуры, как Хассуна и Самарра. Но именно последние имели, как цы видели, глубокие корни производящей экономики и обусловили распространение на юг земледелия, явившегося экономической основой возникновения древнейших поселений Эреду. Эти поселения (слои XIX–XV) дают начало тому процессу, который приводит к формированию классического Убейда. Материалы их объединяют в культуру Эреду» или «Убейд-I». И уже на этой, а особенно на следующей ступени (слои XIV–XII — «культура Хаджи-Мухаммад» или «Убейд-II») можно говорить о достаточно широком ареале раннего Убейда — вплоть до Ниппура, Киша и Средней Месопотамии[90], где исследователями закономерно подчеркиваются связи его с самаррской культурой при возможности решающих влияний последней[91]. Это касается прежде всего орнаментальных схем керамики, но сходные направления развития могут быть отмечены и в архитектуре[92]. Что же касается дальнейшего распространения Убейда и формирования специфического северного его варианта, то здесь справедливо подчеркивается основная роль аккультурации — взаимодействия и взаимообогащения халафской и убейдской культур[93].

Поэтому есть все основания утверждать, что при решении проблемы формирования древнейшей шумерской цивилизации должны быть учтены роль и наследие всех культур различных регионов Месопотамии, находившихся, как мы видим, в длительном и сложном взаимодействии. Переход же ведущей роли в этом процессе к южным регионам закономерен: он обусловлен и высокой продуктивностью ирригационного земледелия, и ролью последнего в консолидации населения и усилении управленческого начала, и особым размахом торговли, и другими факторами, в том числе связанными с теорией «вызова и ответа».

Что касается стержневой проблемы книги — факторов складывания цивилизации, то в этом аспекте оценка авторами убейдской культуры представляется в основном правильной. Они подчеркивают прежде всего быстрый рост численности населения и усложнившуюся, принявшую достаточно контрастные формы, иерархию поселений. Для последних характерна уже определенная планировка, соответствующая выделившимся социальным группам, причем центрами планировки становятся храмы, многократно перестраивавшиеся, но сохранявшие при этом единое местоположение, что наиболее четко представлено в Эреду, где от Убейда-I до Убейда-IV сменилось 10 храмов, перекрытых на том же месте четырьмя более поздними постройками, уже безусловно шумерскими. К концу убейдского периода, по заключению авторов, храмы превращаются в центры общественной и экономической жизни городов.