Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика

При всем значении взаимодействия оседлоземледельческого и кочевого населения авторы книги и его рассматривают лишь как одно звено в цепи явлений, связанных с причинами и механикой формирования городских центров и государственности на Ближнем Востоке. К таким явлениям отнесены уже указанные выше рост производительных сил, специализация производства и прибавочного продукта, демографический фактор, консолидация значительных масс населения, связанная с большими общественными работами, прежде всего ирригацией, обострение социальной дифференциации, все большее расширение торговли и усиление военного фактора.

Еще раз подчеркнем, что это единственно правильная методологическая основа разработки важнейшей проблемы становления древнейшей цивилизации Старого Света. Как и в случае с «неолитической революцией», здесь следует иметь в виду не одну тотальную причину, а сочетание ряда факторов, вступивших во взаимозависимость и взаимодействие. Корни таких факторов, их отдельные проявления могут прослеживаться и ранее. Но только сложившийся их комплекс, создание принципиально новой системы, охватившей экономическую, социальную, политическую, культурную сферы, может знаменовать новый этап развития, именуемый цивилизацией.

Мы намеренно выделили эту проблему, ибо считаем ее стержневой и наиболее важной в книге К. Ламберг-Карловски и Дж. Саблова. Совершенно закономерно, что рассматривается она прежде всего на материалах Месопотамии, дающих возможность проследить без заметных лакун последовательные ступени процесса от появления корней его в результате «неолитической революции» до такого значительного этапа, как Образование урукской цивилизации. Авторы прослеживают и дальнейшие этапы развития последней (в Двуречье), останавливаясь на своеобразии ее проявления в период Джемдет-Насра, в раннединастический и аккадский периоды, наконец, в «золотой век шумерского возрождения», пресеченный внутренним кризисом и вражескими вторжениями в начале II тысячелетия до н. э. Мы не будем затрагивать эти вопросы, касающиеся уже не становления, а развития цивилизации с эволюцией и выработкой новых форм ее общественных институтов. Но подчеркнем одно особенно интересное и важное заключение авторов. Рассмотрев свидетельства связен Месопотамии с различными группами населения смежных областей, в том числе находящимися на более низком уровне развития, они пишут, что только их взаимодействие обусловило становление цивилизации и каждая сторона внесла, свой вклад в этот процесс. В частности, обращено внимание на контакты городских центров Шумера с племенными союзами Иранского нагорья, определявшие как поступление необходимых ресурсов в первые, так и специализацию производства, а также заметные социальные сдвиги во вторых. Авторы справедливо отмечают, что модель эта противостоит старой концепции «чистого» эволюционного развития цивилизаций, зависящего лишь от «гения» их непосредственных создателей. Фактически модель противостоит и распространенным по сие время теориям «исключительности» конкретных групп (и рас). Цивилизации же предстают результатом диалектического общечеловеческого развития.

Уделяя по указанным причинам особое внимание путям становления шумерской цивилизации, авторы более лаконично рассматривают соответствующие процессы и в двух других первичных центрах — в Египте и на Индостанском полуострове. В обоих этих регионах предыстория цивилизаций представлена значительно фрагментарнее. Вопрос о распространении «неолитической революции» на Нильскую долину до сего времени остается открытым; Неясны источники появления здесь доместицированных животных и растений. Сведения о весьма раннем использовании диких злаков в Верхнем Египте и Нубии, относимом авторами книги к XIII–XII тысячелетиям до н. э., недостоверны. Документировано наличие многорядного ячменя в оазисах Южного Египта (Набта — Плайя) VII или даже VIII тысячелетия до и. в., но решающих последствий это явление не имело. Большая часть культурных злаков и домашних животных распространилась не ранее конца VI тысячелетия до н. э., как результат переднеазиатского воздействия, а материалы древнейших оседлых поселений как на юге (Дер-Taca, Бадари, Нагада), так и на севере (Фаюм, Меримде) по систематичности и информативности не могут идти в сравнение с отмеченными выше культурами Месопотамии.