Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика

Особого внимания заслуживают сочинения Саагуна об ацтекской и Ланды — о майяской цивилизациях. Однако дополнить эти сведения оказалось возможным лишь в последние несколько десятилетий, когда появилось множество новых данных. Например, лишь совсем недавно Стирлингом была открыта ольмекская цивилизация, признаваемая теперь самой древней в Мезоамерике. Лишь в 40-е годы Хименесу Морено удалось точно установить, что столицей тольтеков была Тула, а подлинные размеры и значение великого городского центра Теотихуакан были установлены Миллоном и его помощниками только в прошлом десятилетии[7]. Поэтому можно сказать, что процесс обогащения наших исторических знаний благодаря археологии находится в самом разгаре.

Проведенные к концу XIX в. раскопки древних цивилизаций оказали влияние на современные теории, дав огромный материал по роли «прогресса» в развитии культуры. Кроме того, они предоставили эмпирические доказательства существования былых цивилизаций, многие из которых на тысячелетия «исчезли» из человеческой истории. Получив такие доказательства, ученые более остро ощутили необходимость не только осмыслить природу цивилизаций, по и разобраться в причинах их расцвета и гибели. Археологические свидетельства существования цивилизаций прошлого сделали недостаточным интуитивное, философски ориентированное понимание культурной эволюции. Идеи больше нс могли существовать в вакууме и требовали, для своего утверждения или, наоборот, отрицания, существенного подспорья в виде конкретных археологических данных.

Вклад Чайлда в археологическую теорию

Широкие раскопки древних цивилизаций привели к первым в современную эпоху попыткам обобщить новые данные. Среди тех, кто предпринимал такие попытки в первой половине текущего столетия, выделяется фигура Вира Гордона Чайлда (1892–1957). Его объемистые труды, выходившие с 1915 по 1950-е гг., продолжают оказывать влияние и на нынешнее поколение археологов. Чайлд остается ученым, который наиболее полно обобщил данные археологии Старого Света. Чайлд весьма критически относился к прежним интуитивным подходам к изучению и толкованию исторических фактов. В частности, он выступал против концепции «великих личностей», а также теорий расового детерминизма и психической общности, считая их не имеющими никакой ценности для исторического анализа. В заметках об известном сочинении Шпенглера он так выразил свое отношение к идее «цикличности» в истории: «Совершенно очевидно, что — особенно в сфере науки и техники — история не описывает круги, а представляет собой кумулятивный процесс» [32, с. 4 и сл., 43–48]. Чайлд отвергал также сравнительно-исторический метод и лишь в самых редких случаях использовал для освещения археологических материалов этнографическую аналогию (т. е. сравнение этносов, живущих в условиях племенного строя, а также их материальной культуры и поведения с материалами, добытыми в процессе археологических раскопок).

В ранних своих работах: Чайлд, развивая идеи Э. Хантингтона, разработал энвайронментально-детерминистскую модель, которая вытеснила господствовавшую в XIX в. теорию культурной эволюции и ввела понятие изменения окружающей природной среды как причины возникновения цивилизаций. Впоследствии Чайлд расширил эту модель, добавив еще один фактор, более важный, чем природная среда, — производительные силы, потенциально имеющиеся в распоряжении данного общества. Продолжая рассматривать географические и природные условия в качестве важных факторов, обусловливающих исторические процессы, Чайлд обратился к материалистической концепции Маркса, увидев в ней наиболее жизнеспособное средство для объяснения этих процессов. По Чайлду, наибольшим потенциалом для управления историческим процессом обладает технический прогресс. Материальные производительные силы, утверждал он, самым непосредственным образом воздействуют на правовую, политическую и религиозную надстройку общества.

Чайлд включил материалистическую концепцию Маркса в свою переоценку теории социальной эволюции Моргана. В результате появился шедевр археологического синтеза для Европы и Ближнего Востока. Отказавшись от использования традиционных объяснений культурной эволюции по периодам и стадиям, Чайлд стал рассматривать развитие культур как гомотаксиальный процесс: культуры, находившиеся на близких уровнях развития в различные периоды времени в европейской и ближневосточной предыстории, имели сходные экономические, политические и социальные институты. Такой подход подвел Чайлда к определению стадий цивилизации в соответствии с социально-экономическими моделями. Например, стадия «варварства» характеризовалась «неолитической революцией» — началом производства пищи, приручения диких животных и возделывания дикорастущих растений. Стадия, которую он назвал цивилизацией, началась с «городской революции» — появления первых обществ, имеющих письменность и живущих В густонаселенных поселениях (городах) со сложными бюрократиями — признаком государственно-политической организации.