Древний Египет. Подъем и упадок

Коротко говоря, Пер-Рамзес был не столько развлекательным центром, сколько военно-промышленным комплексом. Собственно, и основание города было связано с обострением ситуации на Ближнем Востоке. Именно отсюда Рамзес отправился под Кадеш, сюда же и возвратился, израненный, но не смирившийся. При всем своем великолепии и дворцовой роскоши, населенный многоязычным народом Пер-Рамзес, вероятно, напоминал царю о нерешенной проблеме в Сирии и Палестине. Обладая самым большим числом колесниц в регионе, Рамзес всё-таки не смог нейтрализовать угрозу хеттов. Предаваясь невеселым размышлениям в своем дворце над рекой, царь и вообразить не мог, что события, происходящие в сотнях миль оттуда, принесут ему большую удачу.

Хрупкий мир

За битвой при Кадеше, где ни одна из сторон не одержала убедительной победы, последовало десятилетие холодной войны; в противостоянии хеттов и египтян гегемония не доставалась ни тем, ни другим. Но старые соперники теперь были не единственной парой претендентов на власть в регионе. За Евфратом восходила звезда Ассирии. Не прошло и года после Кадеша, как ассирийцы, осмелевшие от неудачи хеттов, напали на важнейшего союзника египтян — Ханигальбат (остатки прежнего царства Митанни) и подчинили его[252].

Игнорировать такой сигнал не могли себе позволить ни хетты, ни египтяне. Рамзес ответил, организовав ряд локальных кампаний на Ближнем Востоке. Его целью было укрепить контроль египтян над провинциями, сокрушить мятежников, поднявших головы после столкновения при Кадеше, и показать ассирийцам, что Египет — это всё еще сила, с которой следует считаться.

Укротив недовольных на холмах Галилеи и отбив важный пункт, порт Акко, Рамзес уже не мог остановиться и двинулся на Амурру — территорию, прежде принадлежавшую египтянам, а теперь захваченную хеттами. Города-государства одно за другим пали под натиском армии фараона, и Рамзес занял всю долину в среднем течении Оронта, отхватив половину самой южной провинции хеттов. Подобные маневры могли спровоцировать полномасштабную войну, но внезапная смерть царя хеттов Муваталли привела врагов Египта к кризису наследования, имевшему серьезные последствия.

Муваталли оставил трон молодому сыну Урхи-Тешшубу, который и стал царем. Но у дяди нового монарха, Хаттусили, имелись другие планы. Вскоре местной знати пришлось выбирать между двумя соперничающими дворами. После долгих распрей Хаттусили одержал верх, и Урхи-Тешшуб бежал в Египет, ища убежища при дворе Рамзеса II. Фараон, следивший за этими перипетиями с безопасного расстояния, и не помышлял о такой удаче. За все время его затянувшейся борьбы с хеттами за верховенство ему не выпадал подобный шанс.

Не успел Урхи-Тешшуб добраться до Египта, как Хаттусили немедленно потребовал его экстрадиции. Рамзес отказался и велел своим войскам в Сирии быть наготове, на случай нападения хеттов. Но от своих дипломатов он узнал, что такой оборот событий маловероятен, поскольку в Ассирии пришел к власти новый правитель с большими амбициями. Рамзес верно рассчитал, что хетты будут слишком заняты этой угрозой на своем восточном фланге, чтобы возобновлять схватку с Египтом. Когда ассирийцы во второй раз вторглись в Ханигальбат и уничтожили его, хетты внезапно оказались в такой опасности, какой еще не испытывали никогда. От воинственной, экспансионистской Ассирии их царство отделял только Евфрат. Настало время забыть о национальной гордости и выдвинуть на первый план национальную безопасность.

О союзе с Ассирией нечего было и думать, поэтому Хаттусили и принялся осторожно прощупывать почву в направлении Египта, выясняя возможности примирения с Рамзесом. Потратив год на переговоры и активную «челночную дипломатию», они выработали условия договора. И вот, в начале декабря 1259 года, через пятнадцать лет после битвы при Кадеше, из Хаттусы, столицы хеттов на высоком Анатолийском плато, в Пер-Рамзес отправилась представительная делегация. Послов царя хеттов сопровождал человек из Каркемыша[253], форпоста хеттов на Евфрате; судя по этому признаку, отныне и впредь дружеское отношение с Египтом стало основой внешней политики хеттов.

Целый месяц посольство двигалось пыльными дорогами Ближнего Востока и, наконец, прибыло в великий город Дельты; их пригласили в зал для царских аудиенций. Низко поклонившись Рамзесу, глава посольства вручил ему большую серебряную таблицу с клинописной надписью. Это был личный дар от Хаттусили, копия согласованного договора, который связывал египтян и хеттов узами взаимной поддержки и дружбы. Рамзес и тут не упустил случая блеснуть: он велел вырезать египетский текст договора на стенах Ипет-Сут, дабы сберечь для вечности память о своей дипломатической ловкости.

Документ этот был составлен на обоих языках и весьма примечателен. В нем содержалось официальное сообщение о прекращении вражды между двумя царствами, а далее декларировалось установление дружественных отношений: