Древний Восток в античной и раннехристианской традиции

(65) Во всяком случае, все сказанное им, говорит он, сводится к тому, что самое лучшее учение есть то, которое избавит душу от удовольствия и печали; и что печаль и труждение — разные вещи: ведь то враждебно, а это дружественно им, — тело-то они упражнениями приучают к труждению, чтобы укреплять мысль, посредством которой они могли бы прекращать раздоры и выступать для всех советниками благ и в общественной, и в частной жизни; и конечно, он и Таксилу сейчас посоветовал бы принять Александра, потому что, приняв лучшего, чем он сам, он испытает благотворное действие, а худшего — окажет благотворное действие; сказав это, он осведомился, исповедуются ли и у эллинов такие учения, а когда Онесикрит сказал, что и Пифагор говорит такое и велит воздерживаться от плотоядения имеющих душу, и Сократ, и Диоген, слушателем которого и сам он был, он ответил, что все остальное он признает мудрым в их мнениях, но в одном они ошибаются, в том, что ставят обычай выше природы, иначе они не стыдились бы проводить жизнь, как он, нагими, живя в простоте: ведь и дом самый лучший тот, который нуждается в наименьшей отделке. Онесикрит говорит, что они много занимаются исследованиями и о природе и предвещающих приметах, дождях, засухах, болезнях; уйдя в город, они рассеиваются по рыночным площадям, и кого ни встретят, несущего смоквы или виноград, они берут это даром у предлагающего, а если это — масло, то им поливают их, и они умащаются им; всякий богатый дом открыт для них вплоть до женской половины, а войдя в дом, они принимают участие в трапезе и в разговорах; постыднейшим у них признается телесная болезнь, и заподозривший это в себе сам отходит через огонь: сложив погребальный костер, умастившись и воссев на костер, велит поджечь его, и сгорает неподвижным.

(66) А Неарх говорит о философах так: брахманы участвуют в государственных делах и сопровождают царей как советники, а остальные рассматривают вопросы о природе; к ним принадлежит и Калан; философией занимаются с ними и женщины, а образ жизни у всех суровый. Об обычаях среди остальных он сообщает следующее: законы у них неписаные, одни — общие, другие — местные, необычные в противность законам остальных, [С717] как, например, то, что у некоторых наградой победителю в кулачном бою назначаются девушки, так что они выходят замуж без приданого, а у других выращивают урожай сообща семьями, собирают его, и каждый уносит столько, сколько нужно для пропитания на год, а остальное сжигают, чтобы поневоле вновь выращивать и не быть в праздности; вооружение у них состоит из лука и стрел в три локтя, или из дротика, и из легкого щита и широкого меча в три локтя; вместо узды они пользуются напастником, мало отличающимся от намордника, с шипами к губам[185].

(76) Показывая искусность индов, он говорит, что они, увидев губки у македонян, стали мастерить подражания им, продевая в шерсть волосы, тонкие веревки и шнурки, и после валяния все то, вытаскивая, а это окрашивая красками; вскоре появилось много изготовителей скребниц и лекифов; письма они пишут на синдонах, очень плотных, хотя другие говорят, что у них нет письменности; медью они пользуются литой, а кованой — нет, однако причину этого он не указал, хоть и, указав нелепость следующего из этого: такая утварь при падении разбивается, как глиняная. Из того, что говорится об Индийской земле, есть и это, что, вместо падания ниц, принято молитвенно обращаться к царю и ко всем власть имущим и вышестоящим. Дает земля эта и каменья драгоценные — хрусталь, карбункулы всяческие, а также жемчуг.