Древо вечной жизни (СИ)

«Но зачем? Она ведь хотела убить тебя?» — вопрошает холодный разум.

Зачем? Зачем?

========== 5. Тьма ==========

— Пусти! Пусти меня! — кричу я, вырываясь, но глупый мальчишка обнимает, удерживает меня, гладит, шепча на ухо какие-то глупости.

У него, оказывается, такие крепкие руки и горячее огненное сердце, как бы я хотела покориться ему, но дурак не понимает, ничего не понимает…

— Прости, я там немного задержался, показалось, что за мной кто-то наблюдает… — говорит, открывая дверь, Кабир.

Этот не дурак, он понимает всё и сразу, и я подчиняюсь его воле, хочу я того или нет.

В прыжке он сбивает женщину с ног. Они летят в дверной проём и кубарем катятся по железным ступенькам вниз.

— Нет! — кричит женщина, замечая своих мёртвых детей, разметавшихся в углу под лестницей и застывших с белой пеной на губах. — Не-ет! — стонет она, запрокинув голову, и удлинённые мною клыки Кабира входят в её горло. Горячая кровь заполняет глотку. Мою? Кабира? Нашу! И мы глотаем. Резкий поворот головы налитыми силой мышцами. Истекающий кровью труп с разорванной шеей отлетает в сторону. Выплюнутый кусок плоти шлёпается рядом.

Кабир кидается к детям и высвобождает из скрюченных судорогой пальцев девчонки изломанное тельце змеи. Наконец-то этот кусочек вновь вернётся ко мне, я уже чувствую, как тает преграда между нами.

Пальцы девочки дёргаются. Кабир замечает и накрывает её горло, слушая пульс. Стирает пену и, зажимая нос, дышит в слюнявый рот.

— Кирим! — хлещет он застывшего наверху мальчишку.

Тот вскакивает и, спотыкаясь, с растопыренными, дурными глазами сбегает вниз.

— Следи, чтобы не умерла! Я за антидотом.

Кирим приподнимает голову девочки, убирает с лица спутанные волосы, и я уже в ней. Я-то и раньше здесь была, иначе бы она давно умерла, но её сознание погасло вместе с волей, что заставляла сердце биться, несмотря ни на что. Но зачем ему биться, если она уже слилась и растворилась во мне?

Возвращается Кабир и вкалывает противоядие. Освобождает ближайший стол от остатков фруктовой трапезы, сметая объедки на пол. Кладёт на него девочку, поворачивает голову и оголяет шею. Что он задумал?

Достаёт из принесённой коробочки с инструментами скальпель и вскрывает змейку.

«Нет! Не смей! Не смей вновь забирать её у меня, она моя!»

— Что ты делаешь? — любопытствует Кирим.

— Заткнулись! Оба! — относит нас прочь яростная сияющая волна.

И, сжавшись в углу возле уставившегося вверх невидящим взглядом мёртвого хрупкого мальчишки, мы наблюдаем, как сгорбленный и предельно собранный хищник вынимает из головки змеи чёрную капельку простого шестигранного кристалла, а затем помещает его в сделанный у основания черепа девочки разрез и аккуратно зашивает.

Разворачивает её голову лицом вверх, накрывает ладонями уши, запрокидывает голову и замирает, всем своим существом пеленая Злючку в новый мясной кокон.

Мне хочется кричать и рвать на клочки, а не трепетно вплетать её сознание в оживающее тело. Но он крепко держит ледяными сияющими пальцами тонкие нити Мрака и ткёт полотно новой жизни.

Дивный узор завершён, он прост и прекрасен, даже нравится мне, гордость от выполненной работы переполняет меня, но, фыркнув, я встаю и отхожу от окна Кабира.

Я не смотрю, но слышу её первое слово: «Мапа?»

========== 6. Кабир ==========

Первая лопата жирной земли упала на окровавленное лицо мёртвой женщины.

«Вот она — плодовитая самка, о которой мы так долго мечтали и звали — мертва. А виновник всего жрёт наши фрукты!»

Кирим и правда, чавкая, жевал подобранный под пальмой, где мы выкопали могилу, финик. Выплюнул продолговатую косточку и кинул в яму следующую лопату чернозёма.

«Зато мы наконец-то нашли подходящее тело для нашей Злючки».

Загорелая до черноты девочка лет восьми лежала на животе у края могилы и увлечённо смотрела вниз. Чёрные спутанные в колтуны волосы свисали по обеим сторонам от измождённого, но улыбающегося лица.

— Что это? — скривился Кирим, доставая из земли длинного толстого червя.

— Положи на место, они рыхлят почву.

— Мапа! — крикнула Злючка, перехватывая на лету брошенного червя и в мгновение ока проглатывая.

— Злючка, фу!

— Кабир, а почему она тебя мапой зовёт?

— Мапа! Мапа! — вскинула на меня Злючка перевозбуждённо-блестящие глаза. — Убить! Убить! — вытягивая шею, волнообразно повела головой, указывая на мёртвого худого мальчика, что лежал, словно уснув, на груди у матери.

«Да, очень подходящее тело, чтобы ползать и жрать червей!»

«Мы с Киром научим её ходить».

«Ах, мы с Киром… Знаю я, что ты хотел сделать с Киром».

«Великая Тьма! Неужели ты ревнуешь? Он же всего лишь мальчишка! Я просто шутил над ним. Кстати, мне от перенапряжения вчера показалось, или я действительно слышал голос Тьмы?»

«Тебе не показалось, я тоже его слышал, а твои шуточки до добра не доведут, помяни моё слово. Когда-то я тоже был всего лишь мальчишкой. И, судя по реакции, твой член шуток не понимает».

«У неё что, действительно есть самосознание, как твердили эти полоумные фанатики, верящие сначала, что она их всех спасёт, а потом — что им будет хорошо по ту сторону света, в вечном покое и блаженстве?»