Древо вечной жизни (СИ)

— Это тебе солнце голову напекло, — сказал я и только тут понял, что солнце в зените прямо над нами, а мы будто всё ещё в тени скал.

Я запрокинул голову. Ажурная многослойная паутина Тьмы, как огромная двухметровая медуза, шевеля щупальцами, вращалась в метре над нами. По спине пробежал холодок. Кирим тоже глянул вверх.

— Да, что-то совсем жарко стало, — сказал он, вытирая со лба пот впитывающей влагу ладонью, — столько воды зря пропадает. А если сделать несколько слоев паутины, то одними можно ловить свет, а другими — испаряющуюся воду.

Отключив видение Тьмы, я рассмотрел в воздухе тонкую дымку белого пара.

«Он всё это сделал, увлечённо втирая тебе про Песочного человека!»

— Кирим, а ну-ка посчитай вслух от одного до шестнадцати, а в уме одновременно от шестнадцати до нуля, только громко и чётко.

— Раз, два, три…

«Шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать…»

«У него несколько одновременных потоков сознания».

«Теперь понятно, почему он не подошёл Злючке».

«Да…»

— А кто такая Злючка?

— Это мою змейку так зовут.

— Злючка, Злючка, — приторно-сладким голоском позвал он и протянул руку. — А можно мне её подержать?

— Она к тебе не пойдёт. — Но мелкая предательница уже скользнула вперёд и запетляла между его пальцев.

— Щекотно, — засмеялся он.

— Давай, двигай уже, сколько можно прохлаждаться? Самое трудное впереди, а жара усиливается.

Выше действительно начинался крутой километровый подъём, где приходилось карабкаться, цепляясь руками и ногами.

— Змею верни, а то расплющишь ненароком.

Змейка, как мне показалось, нехотя вернулась ко мне и излишне сильно обвила шею. Злючка — она и есть Злючка.

Мы упрямо ползли вверх, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Сухой раскалённый воздух царапал горло, вода кончилась.

— Уже немножко осталось, — в который раз сказал я приплясывающему на огненных камнях Кириму. Тот закусил нижнюю губу и, кивнув, полез дальше. Вниз полетела пыль и мелкие камешки. — Будь осторожен, — также в тысячный раз повторил я и двинулся следом.

Через полчаса мы наконец выбрались на плоскогорье и, измученные, без сил повалились на покрывало, расстеленное над безграничным, дышащим изнуряющим жаром прозрачным простором.

— Теперь понимаешь, почему я за тобой спустился?

— Без воды и мяса я бы тут сдох или сорвался вниз, решив подниматься не с утра, а по холодку, ночью. Спасибо…

Я повернул голову, ощутив его взгляд. Не знаю, что в нём было: изнеможение, искренняя благодарность или готовность принять и отдать всего себя — но я понял, что никуда не отпущу этого чумазого ясноглазого зверька, что откликнулся и пришёл на мой зов.

========== 4. Кирим ==========

От тёплого, принимающего взгляда Кабира заныло сердце, как в первую ночь одиночества после маминой смерти. Нестерпимо захотелось, чтобы он вновь прикоснулся, обнял меня. Я уже было потянулся навстречу, но какое-то беспокойное чувство грызло меня изнутри. Я поднялся, оглядел горизонт над серой каменистой равниной.

— А где же твой оазис?

— Под куполом, но его отсюда, наверное, не видно, надо подняться чуть выше. Посмотри правее, там такая белая башенка.

— Ага! И рядом с ней кто-то есть.

Кабир вскочил на ноги, глянул вдаль и понёсся к башне. Я подхватил коробку с покрывалом и побежал следом, но почти сразу безнадёжно отстал. Поднявшись на пригорок, я увидел сияющий в солнечных лучах купол. В своей высшей точке он на пару метров возвышался над землёй, а шириной был около пятидесяти метров. Дверь в белой башенке перед ним была распахнута. Тяжело дыша, обливаясь потом и чуть ли не теряя сознание от нахлынувшей дурноты, я вцепился в дверной косяк и заглянул внутрь.

Злобно рыча, Кабир пытался повернуть металлическое колесо на массивной железной двери с написанными на ней белыми буквами «ЛБМ», но у него ничего не получалось.

— Заперлись изнутри! — хлопнул он по двери ладонью, сверкнув на меня жуткими бездонно-чёрными глазами. — Сколько их?!

Я переступил порог, прикрыл глаза, слушая распахнувшееся передо мной пространство Тьмы.

— Трое, но я их почти не чувствую, будто они закопались глубоко в песок.

— Да, трое сияющих. Один сильный, выставил блок, прикрывая, скорее всего, своих служителей. Как же я их проглядел?

Он вновь зыркнул на меня и сел на пол, привалившись спиной к двери.

— Отсюда нам её не открыть, а они могут жить внутри хоть целую вечность, пока мы тут не сдохнем от голода или не поджаримся, как на сковородке. Если они хоть пальцем тронут мои инструменты и записи…

— А купол нельзя разбить где-нибудь с краю?

— Попробуй своей тупой башкой, может, хоть немного поумнеешь! — крикнул Кабир и отвернулся, уставившись в пол.