Дрянная девчонка

– Тебе же сказали, меня убили.

– Кто?

– Ты!

Наташка вдруг стала увеличиваться в размерах, и я открыла глаза от собственного крика.

Тут дверь открылась, в камеру вошла все та же женщина-надсмотрщик, держа в руке совок и щетку без ручки.

– Подъем! – проговорила она сонно. – Сейчас заправляем шконку и наводим порядок. После – завтрак.

– Шконку? – переспросила я.

– Это так кровать здесь называется! – объяснила она.

– Скажите, – начала было я, но она строго нахмурила брови и сказала:

– Нам нельзя с вами говорить.

– Я новенькая и ничего не знаю! – пропищала я. – Мне страшно…

– Привыкнешь, – успокоила она и вышла.

Я тронула носком кроссовки щетку и поежилась. Мне не хотелось брать в руки эту грязь.

«А зачем подметать? – осенило меня. – Ведь здесь и так чисто!»

Я встала, поддела ногой совок и оттолкнула к дверям. Потом то же самое проделала со щеткой. Довольная собой, села на одеяло и вдруг вздрогнула от грохота. Дверь снова распахнулась, и на пороге возникли двое – мужчина в синей форме и с погонами и какая-то женщина.

– Майор юстиции Хамов, – представился мужчина и скучно поинтересовался: – Претензии к условиям содержания есть?

Я растерялась. Если бы знала, все бы в голове разложила по полочкам. Конечно, есть. Их так много, что лучше бы дядечка сел и приготовился слушать. Ведь мне надо собраться с мыслями и начать перечислять с самого начала и по порядку. Хотя бы с того места, как Наташка упала и поранила руку. Нет, надо еще раньше начать. Ведь ему наверняка интересно, из-за чего между нами вспыхнула ссора.

– Жалобы на здоровье есть? – спросила женщина.

Я молчала, лишь тупо посмотрела на нее.

– Прекрасно! – Хамов облегченно вздохнул и вышел. Следом выскользнула женщина. Двери с грохотом закрылись.

Я сидела и тупо смотрела перед собой, пытаясь понять, что все это значит. В какой-то момент мелькнула мысль, что этот визит мне тоже приснился. В том, что мой воспаленный мозг не перестает творить чудеса, я уже убедилась. Это же надо, вчера не заметила, как уснула, и на полном серьезе считала, что Наташка действительно сидит напротив.

Снова что-то загрохотало. Я повернула голову и увидела, как в двери откинулось окошко и стало подставкой, на которой появились миска и кружка.

– Приятного аппетита! – пожелали из-за двери мальчишеским голосом.

– Господи, он что, издевается? – прошептала я и, поднявшись, скорее из любопытства, подошла к «кормушке». К моему удивлению, в миске были макароны и котлета.

– Забирай, – поторопили из-за двери. – Чего смотришь?

– Я не хочу.

– Хочешь не хочешь, а с «кормушки» все убрать надо, – изрек с назиданием паренек в белой рубашке.

Я взяла миску, кружку с какой-то ржавой водой и перенесла на столик. Окошко закрылось. Я есть не стала, лишь понюхала котлету и снова легла поверх одеяла.

Мысли путались и вязли в какой-то усталости, наполнившей череп. Снова появилась Наташка и снова ела помидор.

– Ты мне снишься, – сказала я ей, не открывая глаз.

Но на этот раз я мало волновала подругу. Она была занята поеданием овощей и фруктов. Когда исчез помидор, в руке появился банан…

– Подъем!

У меня все внутри оборвалось. Неведомая сила подняла меня со шконки и перевела в вертикальное положение. Однако ноги от долгого нахождения в одном положении онемели. Я не почувствовала под собой опоры и полетела обратно на шконку.

– Тихо! – схватила меня под руки женщина-надсмотрщик.

В камеру вошли следователь Максимович, который накануне допрашивал меня, и еще один мужчина. На нем была точно такая же форма, как и на Хамове, только звездочек больше.

– Подполковник юстиции Косыгин, – представился он и попросил: – Назовите, пожалуйста, свое имя и фамилию…

– Никитина Марта Александровна, – представилась я, ощутив, как по стенкам сосудов и вен несутся полчища мурашей с железными лапками.

– Вы готовы говорить? – спросил он, внимательно глядя мне в глаза.

– Да, – подтвердила я.

– В соответствии с действующим законодательством меру пресечения вам назначает суд, – начал объяснять Косыгин таким строгим официальным тоном, что у меня во рту пересохло, а ноги затряслись. – Для прохождения этой процедуры мне необходимо задать вам несколько вопросов. Кстати! – Он посмотрел на следователя и спросил: – Где адвокат?

– Она считает себя невиновной и в категоричной форме отказалась от защитника, – отрапортовал Максимович, отчего я сделала вывод, что подполковник юстиции важная «шишка» и будет играть большую роль в моей дальнейшей судьбе.

– Некоторые граждане, наоборот, требуют адвоката, считая, что его присутствие и высказанные аргументы смогут повлиять на решение судьи, – изрек Косыгин.

– Я знаю, – подтвердил следователь.

– Может, гражданка Никитина не так проста, как желает казаться? – предположил Косыгин.

Я ровным счетом ничего не понимала, но мне не давал покоя приходивший чуть раньше Хамов.

«Неужели он действительно приснился?» – подумала я и решилась это выяснить:

– Перед тем как вам прийти, здесь уже был мужчина в такой же форме…

Но Косыгин не дал мне договорить и пояснил:

– Такую форму носят сотрудники прокуратуры… Майор юстиции Хамов производил обход учреждения.