Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

— Командование дивизии, сержантский и рядовой состав приложили немыслимые усилия, что более четырех сотен боевых машин прибыли в место развертывания. Винить их в преступной халатности или небрежности у меня язык не поворачивается, — полковник под градом обвинений даже не шелохнулся. Лишь побледнел до синевы. — А что касается остального, то вся вина в случившемся целиком и полностью лежит на бездарно организованном воздушном прикрытии и халатной организации снабжения горюче-смазочными материалами. Из-за непрекращающихся авианалетов дивизия уже потеряла больше двух танковых рот, лишилась эшелона с боеприпасами. Что, вообще, говорить, если на каждый три десятка танков мы имеем лишь один бензовоз при нормативе в ше…

Но командующий резко рубанул рукой воздух, заставляя командира замолчать.

— Всегда у нас кто-то другой виноват, а не мы, наша халатность и безалаберность. Молчите, молчите! Поздно уже, вон сколько наговорили. Если бы не сложившаяся ситуация, то уже давно шел бы разговор о трибунале, — генерал-майор развернулся на месте, оказавшись рядом с другим полковником с танковыми петличками. — Полковник Грачев, что с 13-ой танковой дивизией? Вы и ваши люди готовы выполнить боевой приказ?

Перед командующим тут же молодцевато вытянулся командир в танковом комбинезоне. Лицо круглое, чумазое. Похоже, только с эшелона, с техники.

— Готовы, товарищ генерал-майор. Умрем, но не пропустим врага. Вот только…

Генерал-майор сразу же поморщился, уже догадавшись, что сейчас услышит.

— Командованием Смоленского укрепленного района 25-ый и 26-ой танковые полки вверенной мне дивизии были включены в оборонительные порядки. Мне предъявили приказ, подписанный начальником генерального штаба генералом Жуковым. Я ничего не мог поделать, — полковник Грачев развел руками, показывая, что против такой «тяжелой артиллерии» он был просто бессилен. — Также дивизия лишилась батальона связи и двух саперных батальонов.

Быстрый опрос других командиров показал и у остальных похожую ситуацию. Непрерывные авианалеты противника, неорганизованность, громоздкость оперативных соединений привели к многочисленным задержкам с погрузкой и отправкой техники. Моторизованные роты и батальоны оказывались в поле без капли горючего в баках, попадали под бомбежку и сгорали вместе с экипажами. Некоторые части, вообще, существовали лишь на бумаге, так и не пройдя стадию формирования.

— Выходит, боеспособность ударной группы оставляет желать лучшего. Не принимая бой, мы уже лишись не менее четверти всех наличных сил, — генерал-майор перевел взгляд на карту, где красным и синим цветом карандашей были размечены места расположения советских и немецких сил. Синий цвет на карте существенно преобладал, показывая, что им предстоит в скором времени. — Что противник? Ждет нас? Какими силами обладает?

Сразу никто из присутствующих командиров ничего не ответил.

— Плохо, очень плохо, товарищи командиры! — Алексеенко с силой провел по лицу ладонями, словно пытался стереть с лица маску отчаяния и безысходности. Получалось плохо. — Наступать, зная лишь общую ситуацию, гибельно и противоречит всем военным уставам. Скажу, что генерал Шмидт, возглавляющий 39-ый моторизованный корпус, наш главный противник на Лепельском направлении, серьезный враг, обладающий большим военным опытом. Не удивлюсь, если в его штабе уже известны наши силы, и они начали готовить западню.

Диспозиция, обозначенная на карте синими и красными стрелками, и правда, напоминала западню. Сводная ударная группа советских войск должна была ударить в самый центр так называемых Смоленских ворот — водораздел рек Днепр и Западная Двина. Место, словно специально, изобиловало болота, узкими речками с крутыми берегами, и естественно, препятствовало быстрым танковым маневрам. С запада противник, части 39-го механизированного корпуса немцев, уже контролировали самые удобные для обороны и передвижения коммуникации и населенные пункты, выступая с позиции обороняющего. А наступающий, как известно, несет самые большие потери.

— У нас есть двое суток, чтобы попытаться прояснить оперативную обстановку на лепельском направлении. Москва обещала выделить эскадрилью для авиаразведки, но надеяться на это вряд ли стоит. Воздушный флот понес большие потери. Сегодня же на запад должны уйти разведгруппы. А теперь прошу высказать ваши соображения…

* * *

Глубокая ночь. Черные тени скользили между деревьями, напоминая собой бесплодных духов. В лесной тишине раздавалось лишь редкое уханье филина и треск засохших деревьев.

Риивал подал знак, и шедшие за ним бойцы замерли, тут же став частью леса: двое прильнули к искривленным стволам дуба, двое растворились в густом орешнике и один застыл у вывороченных корней сосны.

— Хоррошо, — довольно прошипел дроу, отмечая возросшее умение своих людей. Еще месяц назад они испуганно шарахались по лесу, а сейчас могут запросто подобраться к дикому зверю и не спугнуть его. Для их расы просто невероятный результат. — Хоррошо. А теперь подойдите ближе.