Дрожь

Теперь он работал еще медленнее. Следил лишь за тем, чтобы не опаздывать и не уходить раньше времени. Не подходил к телефону, электронные письма удалял, не читая. Полиция допросила его в пятницу, как и других сотрудников.

– У вас есть доступ к системным паролям господина Шимона Боруса? – спросил высокий функционер с лицом бывшего хулигана.

– Есть.

– Откуда?

– От господина Шимона Боруса. Как у всех.

– Вы пользовались ими в понедельник?

– Пользовался.

– С какой целью?

– С обычной. Открывал кредиты, делал переводы.

– Открывали ли вы кредит на сумму полмиллиона злотых на имя Павел Палиньский?

– Нет.

Несколько раз спрашивали одно и то же, забрасывали неожиданными заявлениями, а потом спрашивали снова, долбили и копали, однако ничего не выдолбили и ничего не выкопали. Под конец полицейский с бандитским лицом положил руки на стол и заявил:

– Не знаю, каких фильмов ты насмотрелся, но невооруженным взглядом видно: врешь, как дышишь. Проблема в том, что нет никаких поводов задержать тебя на двое суток. Но поверь мне, радоваться нечему. Раскрываемость таких дел составляет примерно девяносто процентов, поэтому скорее всего ты и так предстанешь перед судом. А даже если свезет попасть в те десять процентов, наживешь себе лютого врага. И когда-нибудь он выйдет. Три, максимум пять лет. В любом случае невесело, приятель. Так что можешь признаться сейчас или все только усугубишь.

– Это правда не я, – возразил Себастьян, после чего его отпустили.

В тот же вечер от Боруса пришло СМС: «Я знаю, что это ты. Тебя все равно схватят. Если признаешься, получишь условный срок».

Не ответил. В понедельник Гося сказала, что получила идентичное сообщение.

– Господи, как он мог это сделать? – вздохнула она. – Блин, Себастьян, что должно сидеть в человеке, чтобы ему в голову пришло такое? Это же кража, черт побери. Пятьсот тысяч злотых! Ну скажи, кто ворует такие деньги?

Себастьян развел руками. Изначально он планировал украсть миллион, но полномочия руководителя отдела ограничивались пятьюстами тысячами. Каждую транзакцию на бóльшую сумму должен был подтверждать директор филиала.

А он вроде был вполне порядочный.

* * *

По ночам его охватывала дрожь. Мучили спазмы. Жираф объяснял это нехваткой магния.

Алкоголь казался все менее вкусным. Наркотики действовали все слабее. Еда вызывала отвращение.

Он не мог пойти в роскошный ресторан и спустить тысячу злотых на ужин. Не мог купить костюм, сшитый на заказ. Не мог тратить деньги на вещи, о которых не имел ни малейшего представления.

Поэтому тратил, как умел.

– Смотри-ка, Жираф, всю жизнь я мечтал о море бабла, и вот оно передо мной, а что с ним делать, не знаю, – признался он однажды вечером, когда ушли проститутки.

Рядом с ним на кровати валялась початая бутылка виски, смятая пачка из-под презервативов, пара журналов и коробка от пиццы.

– Так купи себе что-нибудь, – посоветовал Жираф, включая телевизор.

– Только что?

– Не знаю, квартирку, например.

– И не успею оглянуться, как ко мне придет налоговая.

– Тогда, может, хотя бы дорогущий велосипед. Или сделай татуировку на всю спину, не знаю. О, можешь полететь в путешествие.

– Тоже накроют.

– Из-за нескольких тысяч? У сотрудника банка, наверно, может быть такая сумма.

Себастьян решил, что и правда, пожалуй, может. Кроме того, близился двухнедельный отпуск, запланированный еще в начале года. В субботу он встал в час дня, принял душ и отправился в ближайшую турфирму. Все места, о которых энергичная пухлая женщина за сорок рассказывала с мастерски симулируемым возбуждением, казались ему одинаковыми. Он спросил, какой тур самый дорогой. Эквадор и Галапагос. Шестнадцать тысяч без одного злотого. Внес предоплату и подписал договор. Вернувшись в отель, уже не помнил, куда собрался лететь.

Тем же вечером, впервые с того дня, когда он украл полмиллиона злотых, поехал на съемную квартиру. Смотрел на город, переливающийся за окнами такси, и отказывался верить, что все это происходит на самом деле. Люди, машины, трамваи. Столько биографий, мчащихся в разные стороны. И зачем? Таксист не пытался с ним заговаривать. Себастьян дал ему восемьдесят злотых на чай.

Преодолевая на лифте этаж за этажом, старался не смотреть в грязноватое зеркало.

В папке с загранпаспортом нашел аттестат о среднем образовании и сложенный вчетверо лист в клеточку. Круглые завитушки из туши просвечивали сквозь бумагу. Письмо от дедушки. Он помнил, что мать давно отдала ему этот листок. Развернул его и положил ноги на стол. Пробегал глазами по строчкам, ближе к финалу стал вчитываться.