Друг большого человека

Известного в городе хирурга Ромишвили спасали всем медицинским миром. Четыре сложнейшие операции, сделанные в течение двух недель, лучшие бригады, собранные из разных больниц, дефицитные лекарства, извлеченные из запасников фармацевтов… Корпоративная солидарность совершила почти невозможное – Вахтанг выжил. И уже это было огромной радостью. Таня помнила, как к ней домой неожиданно ввалился Левкин с главврачом больницы Румянцевой и еще десятком разных людей, половину из которых Таня никогда прежде даже не видела, и они пили водку, и ели что-то наспех приготовленное, и сыпали совершенно непонятными терминами, и о чем-то спорили, и самое главное – радовались, потому что теперь-то им всем было совершенно очевидно: Вахтанга вытащили!

Как же Таня тогда была счастлива! Она чувствовала только это и думала только об этом, и совершенно искренне удивилась, когда к ней пришел человек, назвавшийся следователем Анатолием Андреевичем Вепревым.

– Вы ведь работаете в Аппарате мэра? – спросил Вепрев и сам же себе ответил: – Именно там. А значит, сможете помочь.

– В чем? – не поняла Таня.

– В том, чтобы я смог нормально довести расследование.

– А вы действительно ведете расследование? – усомнилась Таня, которая все последние недели ни о каком расследовании даже не думала. И о тех неизвестных хулиганах тоже не думала – не до того ей было. И вообще, ей же сказали: неизвестные. Ночью… на улице… Кто их найдет?

– Да, веду! И, между прочим, многое нарыл. Взяли оперативники троих парней, которые вашего мужа избили. Почти тут же и взяли. И свидетели, между прочим, нашлись. Причем целых пять человек! Потому что все около автобусной остановки произошло. Та троица, пьяная вдрызг, прицепились к вашему мужу. Дескать, нацмен, чурка черная и тому подобное… – Следователь вдруг смутился. – Ну, вот так они его обзывали… Типичное нападение на почве национальной неприязни. Скоты, в общем! Да к тому же упитые…

– На почве национальной неприязни?! – поразилась Таня, которая, конечно же, слышала про эту самую «почву», но в глаза никогда ее не видела, по крайней мере, в Градовске.

– Совершенно верно, – подтвердил Вепрев.

– Вахтанг родился в этом городе! Его многие знают! Он же скольких людей спас! Как же так?! – задохнулась от возмущения Таня.

– А так! – отрезал Вепрев. – Парней тех ваш муж не спасал, гастролеры они, из Екатеринбурга. Да если бы и пришлось спасать, то лучше бы не надо. Потому что парни совсем молодые, но сволочи уже конченые. Особенно один, Алексей Синюгин. Он-то зачинщиком и был, он же мужа вашего железной цепью и бил. Двадцать пять лет парню, а ведет себя, как будто пятьдесят лет на царском троне сидит. Самодовольный наглец, никого не боится, уверен, что вместе с дружками выпутается.

– Но они же не выпутаются? – с надеждой произнесла Таня. – У вас же пять свидетелей! Они все видели и подтвердят!

– А вот это не факт, – тяжко вздохнул следователь. – Поэтому мне ваша помощь и нужна.

– Я готова, пожалуйста! – горячо заверила Таня и удивленно спросила: – А почему не факт?

– Потому что Синюгин не зря себя царьком чувствует. Он и впрямь пусть не царек, но точно – царевич. Он зять сильно большого человека из Екатеринбурга, у которого власть, деньжищи и ходы во все самые высокие кабинеты. Синюгин в зятьях ходит всего год, но уже сообразил, что на его защиту все армии сейчас двинутся. И двинулись! – с отвращением произнес Вепрев. – Об адвокатах я не говорю. Двое прикатили! Спецы крутые. Но чего о них говорить? Они свою работу делают, с ними понятно. Но подключились и другие силы – эдакие тайные спецподразделения. Где они хоронятся, откуда стреляют, толком не разберешь, но палят прицельно. В общем, начальство мое очень прозрачно намекнуло, чтобы дело я аккуратно свернул. Из пяти свидетелей трое от своих показаний отказались, а четвертый крутится-вертится, тоже пытается увильнуть. И только одна бабка, старая большевичка, – это она сама себя так называет – пока твердо стоит. Но что одна бабка против всех?

– А вы? – осторожно спросила Таня. – Вы не будете твердо стоять?

– Буду! – сказал Вепрев зло, и взгляд у него при этом тоже стал злым. – Мне, Татьяна Федоровна, сорок лет, я всякой грязи и мрази насмотрелся во как! – Он рубанул ладонью даже не по горлу, а где-то над головой. – Я совсем даже не какой-нибудь там рыцарь без страха и упрека, но этих сопляков!.. Вот плашмя лягу, а до суда доведу! Из принципа! Ваш муж четыре года назад мою маму, считай, что спас. С того света вытянул. Поэтому мне хоть адвокаты, хоть спецподразделения, хоть целые армии!.. Но!.. – Выплеснув злость, следователь вдруг разом успокоился, сосредоточился и произнес почти проникновенно: – Вы мне должны помочь, Татьяна Федоровна. Вы в мэрии работаете, в Аппарате мэра, надежные связи имеете…

– Да какие уж тут особые связи! – перебила Таня.

– Неправда. Вы рядом с мэром, можете на него напрямую выйти.

– Я с ним редко общаюсь. Я в основном с помощниками.