Друг Президента

На ходу, не сбрасывая скорость, Бондарев принялся за свою экипировку. Пистолет, нож, обоймы, даже гранаты были в его рюкзаке. Что еще может понадобиться, он не знал, но понимал, оружие в данной ситуации – самый верный союзник и помощник. Ведь кто еще поможет ему здесь.

«Их больше, и вооружены беглецы, возможно, даже получше. Ведь они хоть и действовали спонтанно, тем не менее долгие годы тренировок и специфическое мышление должны сделать свое дело, довести каждое движение до автоматизма. Наверняка об оружии эти мужики подумали. Ведь здесь, на льду реки или на берегах, им тоже, если и поможет, то только оружие».

Пневмовездеход Бондарева был намного легче, чем машины беглецов, поэтому он двигался быстрее, и маневренность у машины Клима была получше. Хотя на льду чем тяжелее машина, тем лучше сцепка колес с поверхностью дороги, а значит, и управлять легче. Но прицепы делали пневмовездеходы беглецов неповоротливыми.

«Через полчаса, максимум через сорок минут, я вас догоню, – подумал Клим, бросив быстрый взгляд на циферблат, – хорошо хоть мою машину догадались перекрасить в белый цвет. И меня пока еще не засекли».

На ходу, не сбрасывая скорости, он присоединил два связанных рожка к автомату, передернул затвор, досылая патрон в патронник.

– Ну, вот, скоро мы увидим друг друга, – прошептал Бондарев и тут же сам себя одернул: – Не говори гоп, пока забор не перепрыгнул.

Все тайное становится явным. Вездеходы беглецов шли друг за другом по одной колее. Запищала маломощная рация в салоне первого пневмовездехода. Майор Фомичев взял ее и прижал к уху.

– Командир, – услышал он голос Алексеенко, – за нами хвост.

Майор открыл неширокий верхний люк, высунулся и посмотрел. Он увидел темную точку на белом снегу, затем нырнул в салон.

– Бинокль!

Опять выбрался из люка, прижал бинокль к глазам. Армейский бинокль давал двенадцатикратное увеличение.

Майор Фомичев выругался:

– Черт тебя подери! Урод ты, что ли, безмозглый?

Единственно, что Фомичев рассмотрел четко, так это то, что пневмовездеход, идущий за ними следом, без прицепа. А вот сколько в нем людей, один, двое или шестеро, майор, естественно, увидеть не мог.

– Алексеенко! – закрывая люк, крикнул в рацию Фомичев. – Разберись с этим уродом. Откуда только взялась машина? Мы же все вездеходы на базе взорвали!

Второй пневмовездеход, в салоне которого сидел связанный певец, сбавил ход и начал отставать. Родион Пупкович, сжавшись в комок, дрожал, сидя на полу в первом вездеходе. Их с певцом разлучили. Нефтяного магната майор Фомичев взял в свою машину, певца же оставил Алексеенко.

Майор глянул на перекошенное от страха холеное лицо Пупковича, и если бы он был на улице, то наверняка сплюнул бы под ноги, настолько мерзким и противным казался ему нефтяной магнат.

«Вот человек, – подумал Фомичев, – ничего святого. Хотя нет, для него святое – деньги. Ни чести, ни гордости, ни родины за душой. Убить такого рука не дрогнет».

Клим Бондарев заметил, что второй пневмовездеход начал отставать.

«Что, меня заметили? Интересно, из гранатомета палить станут или как?»

Если бы у бойцов «Омеги» был при себе гранатомет, они бы им не преминули воспользоваться. Машина Валерия Алексеенко развернулась и нырнула за высокий, похожий на бархан снежный сугроб. Бондарев даже растерялся, когда машина исчезла из глаз. Он всматривался до рези в глазах, пытаясь ее отыскать. Он видел лишь одну машину с прицепом, уходящую по льду реки. Скорость Клим не сбрасывал, но теперь мчался не по прямой, а петлял. Он опасался прицельного выстрела из гранатомета.

Алексеенко и Павлов выскочили из машины, на ходу передергивая затворы автоматов.

– По колесам не бей, Серега. Их не прострелить. Меть в водителя.

– Ясное дело, – сказал Павлов.

Затрещали выстрелы, засвистели пули.

«А вы, суки, спрятались!»

Бондарев на ходу высунул в боковое окно ствол автомата. Он держал оружие в левой руке, а правой вел вездеход. На две длинные очереди «омеговцев» он ответил двумя короткими.

«По мне метят. Я бы на их месте сделал точно так же».

Старая привычка – всегда ставить себя на место соперника, врага – и на этот раз дала о себе знать. Вездеход Бондарева резко ушел вправо, его понесло по льду, закрутило. А затем, уже выровняв машину, Бондарев заскочил в сугроб, въехал в него носом, скрылся почти целиком и заглушил двигатель.

«А вот это мне на руку», – подумал Бондарев, выставив автомат к самой дверце, готовый в любой момент нажать на спуск, когда ее попытаются открыть.

Первый пневмовездеход уходил.

– Валера, готов, наверное! – крикнул Павлов.

– Вроде да, – ответил Алексеенко не вполне уверенно. – Хрен с ним, пусть стоит, замерзает.

– А может, подъедем?

– Некогда, – сказал Валерий, посмотрев на часы. – Времени мало.

Они заскочили в машину, и та, набирая скорость, помчалась по льду.

Бондарев, опасаясь засады, немного переждал. Затем включил заднюю скорость. Колеса закрутились, машина выдохнула облако дыма, сдала и застыла с работающим двигателем.

«Они подумали, что я гнаться за ними уже не смогу. Ошибаетесь!» Бондарев помчался вдогонку.