Читаем Другая Америка. Запад в свете духовной науки полностью

Каждый будет доволен своим ясновидением! Он потеряет охоту к другим, более трудно достигаемым духовным восприятиям. Как же будет формироваться ариманическое ясновидение? Бели человек останется таким, каков он есть, если ему нет надобности что-либо менять и преображать ни в своем теперешнем мышлении, ни в чувствах, ни в своих инстинктах и страстях, то он лишается древнего водительства Бога Ягве. И тогда Ариман овладевает его инстинктами и страстями, всеми подсознательными способностями души. Он может превратить их в ясновидческие имагинации. И тогда возникает то, что Рудольф Штайнер описывает в цикле «Древо жизни и древо познания добра и зла»: «Внутренний мир страстей и инстинктов по существу своему эгоистичен. Он принадлежит только данному отдельному человеку. И он способен до некоторой степени эмансипироваться от живущего в нем Бога Ягве. Тогда он начинает тянуться вверх, но действует помимо сознания, так что человек этого не замечает. Действие этого внутреннего мира страстей и инстинктов наконец прорывается и пропитывает человека своими имагинациями. Тогда человек, как говорят, становится ясновидящим, то есть он имеет видения. Все, что содержится в мире его страстей и инстинктов, он переживает в имагинациях. В действительности он переживает лишь собственный мир инстинктов и страстей, который и предстоит перед ним, как мир имагинации. Но, так как в нашем внутреннем мире страстей, каким мы его имеем теперь, скрытно от человека живет космос, то имагинации, выступающие из этого мира, подобно туману, вводят человека в заблуждение, представляясь ему в виде особого объективно существующего космоса».

Поскольку внутренний мир страстей и инстинктов каждого человека, отличается от других, он и живет в своих имагинациях, как в отдельном закапсолированном существовании. Он переживает себя, а не истинный духовный мир. Конечно, человек должен осознавать свои страсти и инстинкты, относящиеся к волевой природе человека, но лишь в виде ясных спиритуальных мыслей. В противном случае они вырываются как дым и подавляют его духовные устремления.

«Речь идет вот о чем: мудрость будущего, связанная с ясновидческим познанием, эта мудрость будущего должна быть отнята у Аримана. Можно сказать так: существует лишь одна «Книга», о которой сказано в Апокалипсисе одна, а не две мудрости. И все дело в том, что у Аримана ли она или у Христа. Она может быть у Христа, лишь, если человечество за нее борется. А человечество может бороться за нее, только осознавая свою задачу: до момента появления Аримана на земле путем собственных усилий завоевать эту «Книгу"» содержащую духовное познание». (Р. Штайнер «Духовные подосновы социального вопроса, т. IV). «Книгу» космической мудрости, которую Иоанн принял из рук Ангела и «проглотил», надо усвоить полностью, всем своим существом, чтобы передать Христу. «Наихудшим советом для человечества было бы сказать людям: оставайтесь такими, каковы вы есть. Ариман сделает всех вас ясновидящими, когда вы захотите. А вы захотите этого, потому что у Аримана будет большая власть. Но последствием этого будет то, что на земле воздвигнется царство Аримана» (там же).

13. ЧЕГО ХОЧЕТ ДОСТИЧЬ АРИМАН В СВОЕЙ ЗЕМНОЙ ИНКАРНАЦИИ

Мы подходим теперь к самой трудной проблеме познания: чего хочет достичь Ариман в своем земном воплощении? Чтобы приблизиться к этой проблеме, надо вспомнить кое что из того, о чем здесь уже говорилось. Нам доступно только приближение!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука