Другая Элис

Твич подмигнула мне из-под скомканной простыни, затем демонстративно повернулась спиной и стала вылизывать свою гладкую черную шерсть. Я уже собрался спуститься с чердака, но кое-что привлекло мое внимание.

Слуховое окно в крыше было приоткрыто, совсем немного – щель.

Неудивительно, что здесь так холодно. Я встал на кровати и закрыл окно, затем оглядел комнату и снова посмотрел на Твич. В кошачьей шубке что-то блеснуло: золотистый жетон на фиолетовом бархатном ошейнике. Такого шикарного у Твич не было, ее был зеленым и потертым.

– Погоди-ка, – сказал я. – Ты ведь не Твич, верно?

Кошка перестала вылизываться, вспрыгнула на стол Элис и разлеглась на тетрадях, лениво рассматривая меня.

– Тогда кто ты? Нам лучше увести тебя отсюда, пока мама не вернулась. – Я подошел почти вплотную и говорил тихо, чтобы не спугнуть кошку, но она, похоже, чувствовала себя как дома. Я легонько погладил ее по спине. Она замурлыкала и подняла хвост. Вблизи было заметно, что она все-таки немножко отличается от Твич. Шерсть подлиннее и более холеная, хвост не такой пушистый, и глаза золотистые, а не по-кошачьему зеленые, как у Твич.

Я почесал ей шею, нащупал в шерстке ошейник и на нем маленький, с красивым камешком жетон. Перевернул его, чтобы посмотреть на обратной стороне адрес или номер телефона. Ни того ни другого, хотя выгравированы три буквы:

Т.Э.Э.

Я нахмурился. Т.Э.Э.?

– Ну, пошли, – вздохнул я и попытался приподнять кошку. Она перекатилась на спину и шаловливо отпихнула меня лапами. Подушечки лап черные. И нос. У Твич нос и пятки розовые. А это была совершенно черная кошка – чернее не бывает.

– Ты очень красивая, – сказал я, снова поглаживая ее. – Но тебе нельзя оставаться здесь. Я быстро окинул взглядом чердак и принюхался. Однажды забравшийся в дом кот сделал лужу, но сейчас я не чувствовал никакого запаха. – Во всяком случае, ты ничего не натворила.

– Ничего не натворила? – переспросила кошка. – Ты принимаешь меня за пошлую бродячую кошку? Я прекрасно знаю, как вести себя в доме!

Потрясенный, я отшатнулся, налетел на спинку кровати Элис и прошептал:

– Что-что? – Зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза. Кошка все еще была здесь.

– Ты только что… что ты сказала?

– Я сказала, что знаю, как вести себя в доме. – Кошка окинула меня долгим внимательным взглядом, потом вылизала лапу и стала умываться.

Встав на четвереньки, я заглянул под кровать, затем в шкаф и наконец в люк – нет ли кого-то на лестничной площадке. Никого не было, никакой Элис. Никого, кто мог бы сыграть со мной такую шутку.

– Скажи что-нибудь еще. – Я не сомневался: это не может повториться, наверное, у меня что-то вроде лихорадки.

Кошка продолжала умываться, не подавая виду, что поняла мою просьбу. Как раз в тот момент, когда я почти убедил себя, что мне это померещилось, кошка села и посмотрела прямо на меня.

– Я скучаю по мылу и воде, – сказала она.

– Ч-что? – Я поперхнулся.

– По мылу… и… воде, – медленно повторила кошка, как будто говорила с кем-то туповатым.

Все еще не веря, я подошел к кошке и запустил палец в теплую, мягкую шерсть. Наверняка там батарейки или какое-то устройство для дистанционного управления. Кошка снова отпихнула мою руку.

– Прошу прощения? Как бы тебе самому понравилось, если бы тебя кто-нибудь ткнул пальцем?

В этот раз я явственно почувствовал на своей коже ее теплое дыхание и прошептал:

– Ты настоящая… Что ты здесь делаешь?

– Я вошла через кошачью дверь, – подчеркнуто медленно произнесла кошка, как нечто само собой разумеющееся. Тут я наконец уловил, что голос у нее женский.

– Да, я догадался. Но, м-м-м… Я имел в виду, зачем ты пришла сюда? Откуда ты? И почему ты можешь разговаривать?

– Как много вопросов. – Кошка зевнула и опять растянулась на тетрадях Элис. – Когда их слишком много, меня клонит в сон. – Слегка прикрыв свои янтарные глаза, она все еще наблюдала за мной сквозь узкие щелочки. Взгляд был хитрый.

– Тогда давай по очереди, – сказал я. – Откуда ты?

– С Вороньего Камня. Остров среди топей, – ответила она. – Там холодно. Следующий вопрос?

– Никогда не слышал о таком месте. Должно быть, где-то далеко. Как ты сюда попала?

– Не могу ответить, – сказала кошка. – Потому что я не помню этого.

– Как тебя зовут?

– Может быть, тебе не следует расспрашивать меня обо всем этом, – заметила кошка. – Тебе никогда не объясняли, что нельзя разговаривать с незнакомцами?

– Не думаю, что говорящие кошки считаются.

– Хорошо, – ответила кошка. – Меня зовут Табита. Табита Элизабет Эшвуд.

– Так, значит, ты и есть Т.Э.Э., – вспомнил я инициалы на жетоне.

– Да, – подтвердила Табита. – Кстати, я бы не отказалась от чашечки чая. Ты не против?

Она взглянула на маленький чайный столик Элис.

– Чая? Может, ты хочешь молока?

– О, нет. Чай – было бы чудесно, спасибо. С молоком. И два кусочка сахара.

Я положил пакетик чая и сахар в чашку и включил чайник.

– Зачем ты пришла к нам домой?

– Мне надо было где-нибудь остановиться, – объяснила Табита. – Где можно было бы надеяться, что меня не заметят, пока я не придумаю, как быть дальше.