Другая Элис

– Значит, ты увидела в саду Твич и решила пойти за ней через кошачью дверь? Потому что вы так похожи и тебя легко принять за нее? – догадался я.

– Да, – сказала кошка. – Хотя дальше все получилось не совсем по плану, не так ли?

– Так, – подтвердил я. – Но, если бы я не поднялся сюда, чтобы…

Чтобы найти Элис.

Вся эта сумятица и растерянность из-за говорящей кошки отвлекли меня от поисков сестры. Я так отчаянно хотел, чтобы она была здесь, что у меня сдавило горло.

Говорящая кошка в комнате Элис. Все точно так, как будто… ну… придумано Элис. Именно такое она обожала, именно такое могла бы написать…

Эта мысль гвоздем засела в голове, когда я опять вспомнил, что происходило прошлым летом и о чем говорила Элис сегодня ночью.

Я заварил чай и поставил чашку перед Табитой. Она лакала его аккуратно, понемножку, будто старалась не замочить усы.

– Как давно ты стала кошкой? – спросил я. – И кто превратил тебя в кошку?

Табита ответила не сразу. Она вылакала всю чашку, а затем и вторую после того, как я снова наполнил ее. Вылизав все дочиста, она довольно замурлыкала и снова расположилась на столе, пристроив изогнутый хвост на клавишах пишущей машинки Элис.

– Почему ты думаешь, что кто-то превратил меня, – наконец спросила она, – и что я не всегда была кошкой?

– Потому что ты умеешь говорить.

– Все кошки говорят, – сказала Табита. – Но не все люди их понимают.

– Твич точно не умеет.

– Но ты тем не менее можешь ее понять, не так ли?

– Да, но это совсем другое дело. Она просто стоит рядом и мяукает, а ты разговариваешь. Действительно, по-настоящему разговариваешь. И ты пьешь чай. Обычные кошки не пьют чай.

– Чай больше бодрит, чем молоко, – пояснила Табита.

Во второй раз у меня возникло ощущение, что кошка ведет себя изворотливо и явно не склонна идти навстречу. И тут я кое-что припомнил.

– Ты вот сказала недавно, когда умывалась: «Я скучаю по мылу и воде».

– Разве?

– Да. И это доказывает, что ты раньше была человеком. Кошкам не нужны мыло и вода, и раз тебе этого не хватает, значит, ты привыкла умываться как человек!

Хвост Табиты дернулся.

– Ты умнее, чем кажешься, правда?

Понять, что это не очень уж большой комплимент, ума у меня хватило.

– Так кто же ты? – Я не в силах был подавить раздражение, прозвучавшее в голосе. – Или кем ты была?

– Мне надо с осторожностью выбирать тех, кому я могла бы это сказать. – Табита поджала под себя лапы.

– Почему? Ты от кого-то скрываешься?

Я не получил ответа. Стукнула входная дверь, и послышался мамин голос.

– Мне лучше спуститься, – сказал я, не сводя взгляда с Табиты. Теперь было уже не до блинчиков на завтрак. Хотелось выспросить все у таинственной кошки, но, похоже, ей надоели мои расспросы – она заснула.

Я слез по складной лестнице, но, добравшись до нижней ступеньки, замешкался. Всего лишь быстро, в два приема, сложить лестницу, и люк закроется – кошка окажется запертой на чердаке. Нет, я не поступлю так. Она не пленница и, кроме того, вроде не спешит уходить. Вопросы подождут, и Элис должна скоро вернуться. Она-то сообразит, что делать.

Когда я вошел в кухню, мама наливала жидкое тесто для блинчиков на сковородку. Стол был освобожден от коробок для непогоды и накрыт на двоих.

– А где Элис? – спросил я.

– Не знаю, мы с ней не говорили, – ответила мама, разрезая лимон на четыре части. – Но я видела ее в городе, когда уже собралась домой. – Мама нахмурилась. – Я ей помахала, но, похоже, она меня не заметила.

Я сел за стол. Мы посыпали испеченные блинчики сахаром, выжали сверху сок из четвертушек лимона и принялись за еду. Каждый кусок застревал у меня в горле, и, пытаясь проглотить, я отхлебывал чай. Никак не получалось избавиться от ощущения, что что-то неладно. Непохоже на Элис – уйти в субботу так рано и даже никого не предупредить, куда идет. И еще ее непонятное настроение прошлой ночью…

Жужжание рядом с тостером нарушило тишину. Мама подняла голову:

– Это телефон Элис. Странно, что она ушла без него.

– Как ты думаешь, с ней все в порядке? – спросил я.

– Когда я ее видела, все было прекрасно, – сказала мама. – А почему должно быть иначе?

Я пожал плечами. С мамой Элис была не так откровенна, как со мной. Я знал о ней даже то, что мама не знает и вряд ли узнает, ведь Элис взяла с меня обещание молчать. Иногда я гадал, хорошо ли это.

– Да так, просто. – Я посмотрел на телефон сестры. – Думаю, забыла по рассеянности.

– Ты уже решил, кого выберешь для Подобия? – поинтересовалась мама.

– Нет пока. Я надеялся, что Элис поможет.

– Хочешь, я помогу? Во всяком случае, мы можем начать, только мне нужно собраться, у меня завтра ранний рейс.

Я вскинул голову:

– Рейс? Куда?

– В Брюссель, Мидж. Я же говорила, там книжная ярмарка.

– Ох, опять, – я сморщился. – И долго тебя не будет в этот раз?

– Всего три дня. Не гляди так уныло! Тебе ведь хорошо с Элис. Я знаю, как она балует тебя в мое отсутствие.