Другая Элис

Если этим субботним днем город оживленно закипал, то вечером просто бурлил – было не протолкнуться. Холодный воздух казался густым и дымным, пропахшим жареными каштанами и кукурузой. Мы с мамой сжимали в липких пальцах стаканчики с теплым, душистым яблочным соком, сдобренным пряностями, – сладкое питье выплескивалось, когда кто-нибудь натыкался на нас.

– Держись рядом, – повторяла мама, все время оглядываясь, пока я пробирался за ней в толчее. Постоянно думая об истории Элис, я всматривался в лицо каждого проходящего рядом незнакомца, готовый увидеть Рамблбрука или Дороти Граймс, что было глупо – ведь я понятия не имел, как они выглядят. Если Элис и описала их, то все это пропало вместе с самой историей и остальными заметками. Иногда она вообще почти не упоминала внешность персонажей. Когда я спросил ее почему, она объяснила, что причин две. Во-первых, ей нравилось, когда у читателя остается пространство для фантазии. И, во-вторых, даже саму себя описать точно она не могла – не очень хорошо представляла, как выглядит со стороны.

Несмотря на это, я был уверен, что узнаю Рамблбрука. Я представлял себе скользкого типа с длинным носом и потными руками, оставлявшими влажные следы на страницах историй, которые он получил и украл. Составить портрет Дороти было труднее. В моем воображении возникали только безумные глаза, глядящие из-под спутанных сальных волос, но этого было достаточно. Я не хотел рисовать себе остальное.

Мы подошли ближе к центру площади. За защитным ограждением возвышалась огромная гора сухих дров, ждущих, когда их подожгут. Это произойдет не раньше восьми часов, а пока люди вставали в очередь, чтобы положить свои Подобия в будущий костер. Сквозь просветы в толпе я краем глаза видел Подобия, уже лежащие на месте, – их были сотни: некоторые размером с обычную куклу, другие чуть больше, чем пальчиковые куколки.

Наконец я достиг начала очереди, мама ждала у барьера, пока я пролезу к костру. Я пробирался подальше, чтобы мама меня не видела. Оказавшись достаточно далеко, я достал из сумки две фигурки: обманного Питера Пэна, которого бросил как попало, и настоящую – Элис. Раздвинув несколько веток, я сделал небольшое углубление, и затолкал туда Подобие, а потом снова закрыл ветками.

Я оглянулcя на маму, испытывая лишь каплю вины за то, что делаю. Чувствуя прилив адреналина, я отошел от костра и прошмыгнул в сутолоке в противоположном направлении. Народу здесь было чуть меньше, и двигаться стало легче. Через пару минут я оказался на безопасном расстоянии. Маме вряд ли удастся найти меня, если только я сам того не захочу. Я надеялся, что она не будет слишком сильно беспокоиться: она знала, что я ориентируюсь в городе и уж точно не заблужусь. Кроме того, сколько я себя помню, у нас было условленное место встречи на случай, если мы потеряем друг друга: башня с часами перед ратушей.

Я быстро свернул в Воровской переулок и понесся к книжному магазину, моля, чтобы Цыганка все еще была там, как обещала.

Она продолжала искать историю или опустила руки? Почему она вообще занялась ее поиском? И кто рассказал ей об этом? Сколько же вопросов. И вопросы ведут к другим вопросам. Мне стало тревожно. Чем больше я думал, тем отчетливее понимал, что, если Призыв действительно сработает, вряд ли одного вопроса хватит, чтобы найти Элис.

В книжном магазине было три этажа и множество укромных закутков и закоулков, которые идеально годились, чтобы как бы невзначай заплутать ненадолго – что-то дочитать или пролистать. Но, если вам надо было кого-то найти, эти закоулки уже не казались такими идеальными. Обследовав верхний этаж со всеми его букинистическими книгами и не найдя никаких следов Цыганки, я в отчаянии обыскал два нижних этажа, но здесь повезло не больше. Ее не было.

Мое лицо пылало. Я чувствовал себя обескураженным и глупым. Мама всегда предупреждала, чтобы я не верил цыганам, – история с отцом Элис не прошла для нее даром. Мне начинало казаться, что она права.

«Но она обещала», – прошептал у меня в голове слабый голосок. В конце концов, ее придумала Элис. А сестра наверняка хотела бы, чтобы цыгане были мудрыми странниками, которым близка магия.

Так где же может быть Цыганка? На своей лодке? Успею ли я туда и обратно к Призыву? Если бежать так быстро, как только смогу, успею. Чтобы увидеть, там ли она, хватит и минуты. А вот убедить ее помочь… Вряд ли я сумею заставить ее делать то, чего она не хочет.

Если только взамен я не дам то, что ей нужно получить.

И я пустился бежать, ноги стучали по булыжной мостовой. Может, не так плохо поделиться этой историей – или тем, что у меня осталось, – с Цыганкой? На этих нескольких страницах о ней не упоминалось, и у нее появился бы повод доверять мне. Чтобы быть рядом со мной. И пока ей необязательно знать, что она – часть истории.

Но как она вообще узнала обо всем?

Нужно было это выяснить. Очень многое нужно было выяснить, и чем больше я думал обо всем, тем сильнее у меня болела голова.