Другая история

Кроме Васи, вслух моими боевыми шрамами поинтересовались ещё пара человек, однако я был уверен, что в кулуарах эта тема горячо обсуждалась. И меня бы нисколько не удивило, если бы сплетни приписывали мне неравную битву с десятком противников за честь прекрасной дамы. Репутация-с.

А пока коллеги увлечённо перемывали мои косточки, я пытался решить две серьёзные проблемы. Первая состояла в том, что последние правки системы сломали-таки её феноменальную стабильность, а заказчик горел нетерпением увидеть результаты модернизации. Вторую же звали Тимом Сорокиным, который наконец стал смотреть на меня, а не сквозь, и с которым, в свете прилетевшего на нас откровения, я понятия не имел, как себя вести. В пятницу мы едва перебросились парой фраз — спасибо моему малодушию, занятости и отгулу, — но сегодня моя щепетильная совесть отрывалась по полной. Ей непременно надо было увериться в общем Тимовом благополучии, и чихала она на любые разумные аргументы. Внутренняя перепалка настолько меня достала, что когда я обнаружил в курилке медитирующего на сигаретный дым Тима, то мысленно рявкнул совести «Да подавись ты!» и подошёл к нему.

— Не помешаю?

— Нет, — удивился Тим постановке вопроса.

— Ну и хорошо, — я достал пачку. — А, блин, забыл. Не угостишь огоньком?

Тим без вопросов протянул мне зажигалку.

— Благодарю. Как выходные прошли?

Уголки губ Тима приподнялись в полуулыбке: — Менее насыщенно, чем у тебя. В основном читал и развлекал Белку.

— Как она, обвыклась?

— За первые пять минут.

— К ветеринару пойдёте?

— Уже сходили. Абсолютно здорова, что и требовалось доказать.

— Домашняя, — я выпустил клуб дыма.

— Домашняя, — подтвердил Тим мой вывод. — Я вчера дал объявление на основных досках города — может, найдутся хозяева.

— Всё-таки не оставишь?

— Я ведь не фрилансер. А для собаки неправильно целыми днями сидеть одной в четырёх стенах.

И как тогда быть с его неодиночеством? Впрочем, не моё дело. Я глубоко затянулся. Интересно, его совсем не смущает то, сколько он обо мне знает, и то, что я знаю, что он знает? Может, спросить? Я покосился в сторону Тима. Ага, а он улыбнётся одними глазами и мягко ответит: «Ну, я же со странностями». И тут мне останется только крепко ему позавидовать, потому что меня самого противоречия рвут, как Белка книжку. Я мрачно посмотрел на зажатую в пальцах сигарету и без сожаления её загасил.

— Ладно, хорошенького помаленьку. Надо идти пахать дальше.

Тим кивнул и тоже отправил окурок в пепельницу.

— Я тут подумал, — начал он. — Если вдруг вы совсем зашьётесь с системой и понадобится незамыленный взгляд, то, может, я смогу помочь?

Я против воли вспомнил наши «ленивые мозговые штурмы»: да, у Тима светлая голова, и он мастерски умеет задавать нужные вопросы, но…

— Будем иметь ввиду, — с серьёзной миной соврал я, и вина тут же уколола острой иголкой. Потому что Тим всё отлично понял, пусть и не подал виду. А я, конечно же, притворился, будто всё нормально. Герой, блин.

Ночь сменилась днём, день ещё одной ночью, и чем дальше, тем чаще меня посещало ощущение, что я живу вхолостую. На работе мы с Васей городили огороды «костылей», пытаясь заставить систему хоть как-то работать, но было очевидно, что корень проблемы лежит в глубинах алгоритма, и у нас никак не выходило до него докопаться. Вечерами же меня снедали сплин и скука — от кода тошнило, тягать железо в спортзале чаще двух раз в неделю тоже не казалось привлекательным, в интернетах сидели одни идиоты. Больше от безнадёжности, чем от желания, я попробовал вытащить кого-нибудь из приятелей в поход по барам, да только кто согласится бухать в середине недели? Единственной моей отдушиной были сообщения и фотографии от Анны — весёлой, загорелой, красивой Анны, по которой я порядком скучал. Однако после их ярких красок и солнечного света моя пасмурная ноябрьская действительность начинала казаться совсем беспросветной.

Зато у Тима, похоже, всё было прекрасно. Шеф его не дёргал, дедлайн не висел над ним дамокловым мечом, в отношениях с Ольгой тоже наметился прогресс. По крайне мере, в четверг я видел, как они вместе шли к остановке — очень медленно, целиком погрузившись в какой-то интересный разговор. Я как раз ехал мимо и хотел одобрительно им бибикнуть, но передумал отвлекать.

Ко второй половине пятницы я окончательно ушёл в пучину апатии. Код не кодился. Пить было не с кем. Оттягиваться по клубам не хотелось. Сидеть дома тоже. Я бы с удовольствием махнул куда-нибудь в бездорожье, но чёртова слякотная погода сделала его труднопроходимым даже для моего танка. А в ноябре торчать где-нибудь в поле по капот в грязи — удовольствие сомнительное. Словом, я пребывал в тоске и печали, отчего, наверное, и заговорил с Тимом, одиноко потягивавшим в комнате отдыха последнюю чашку кофе перед уходом домой.

— Слушай, можешь дать консультацию по одному вопросу? Он полностью в твоей компетенции.

Тим с любопытством посмотрел на меня: — Спрашивай.

— Скажи, в чём смысл жизни? — я сам слегка прифигел с того, сколько мрачных эмоций прозвучало в этой фразе.