Другая история. Сексуально-гендерное диссидентство в революционной России

После 1917 года во взглядах Бехтерева на этиологию гомосексуальности, «половых уклонений и извращений» мало что изменилось, но в 1922 году он опубликовал пространный обзор накопленного им за два десятилетия клинического материала[589]. (Это была самая объемная работа по половым аномалиям, вышедшая в Советской России до 1974 года[590].) Чтобы подкрепить собственную теорию влияния окружающей среды на происхождение извращений, Бехтерев обратился в обзоре к новейшим попыткам объяснить сексуальность деятельностью половых желез. Отмечая, что сила полового влечения определяется «развитием половых желез и их гормонами», Бехтерев утверждал, что гормональная система человека подчиняется влиянию «культурно-социальных условий» (таких как нравственные запреты, литература и практики ухаживания). Они-то и задают сексуальность. Половая «инверсия» (однополое влечение) – это следствие либо взаимной мастурбации между мальчиками или девочками «при ослаблении или отсутствии [тяги] к нормальным половым сношениям», либо преднамеренного сексуального стимулирования (особенно в пубертатном периоде)[591]. Демонстрируя неподдельный интерес к теориям Зигмунда Фрейда, объясняющим появление сексуальных аномалий, Бехтерев тем не менее решительно возражал против эротизации венским психоаналитиком «частей тела, не предназначенных для полового влечения». Русский психиатр отмечал также размытость у Фрейда психоаналитических категорий половой патологии и здоровья. Бехтерев был убежден, что «половое влечение по природе своей в нормальных условиях жизни предназначено к осуществлению указываемой самою природой формы полового сношения, которое приводит к деторождению». «Инверсию» влечения, ощущаемую теми, кто еще может иметь естественные отношения, он относил к «половым уклонениям», считая их «неестественными». Но те, у кого подобное влечение «укоренялось», становились уже «патологическими». Таким образом, петроградский психиатр подразделял пациентов-гомосексуалов на тех, кого можно убедить методами психотерапии отказаться от извращения, и тех, чья патология вызывала пессимистический прогноз[592].

До смерти Бехтерева в 1927 году его авторитет в области научных основ полового развития был в Советском Союзе непререкаем, но со смертью ученого и с последовавшим за ней распадом сети специализированных научных институтов рефлексологическая точка зрения потеряла своего самого рьяного сторонника[593]. Еще одним взглядом на сексуальность, который пользовался меньшим успехом у советских психиатров, был психоанализ. В последние годы царизма теории Фрейда вызвали прилив энтузиазма у нового поколения психиатров, но на страницах журнала «Психотерапия» (специализированного журнала русского психоаналитического движения) гомосексуальности уделялось мало внимания[594]. Несмотря на широкое распространение в начале 1920-х годов психоаналитических методик Фрейда, его объяснения гомосексуальности редко воспроизводились в советской психоаналитической литературе. В конце этого десятилетия усилились санкционированные властями нападки на фрейдизм – и как на мировоззрение, и как на психотерапевтическую технику. Психоанализ оказался под запретом вплоть до 1970-х годов[595].