Другая материя

В 2011 году мы с Юлей Ламской поехали в психиатрическую больницу, где жил в течение многих лет поэт Василий Филиппов. Я очень люблю его стихи. Мы привезли ему пряников и сигарет. Как только мы вошли в больницу, раздались душераздирающие крики какой-то несчастной женщины. Василий был с нами очень мил, радовался, вспоминал друзей: Елену Шварц, Александра Миронова. Он постоянно читал, больше, чем многие здоровые, и книжки прятал под матрасом. Много курил. Хотел, чтобы его забрали из больницы. Каждый день вёл дневник, что-то в нём рисовал. Показал рисунок, на котором изображено, как он в церкви венчается с одной из медсестёр. Я спросила: «А медсестра хорошая, добрая?» Он сказал: «Нет», – и заулыбался. Рассказывал, что читает святых отцов. Несмотря на болезнь, не утратил некоторого кокетства и эпатажности. «А ко мне такой-то приезжал, – и он назвал одного замечательного поэта мужского пола, – минет мне сделал». Когда мы вышли, я сказала Юле: «Надо было сделать ему минет». – «Может, и так будет теперь рассказывать, что мы сделали», – ответила Юля. «Тем более надо было сделать», – сказала я. В 2013 году Василий Филиппов умер, и его заточение закончилось.

На шоссе

Как-то раз среди бела дня я шла по шоссе до хоз. двора на даче. Остановилась машина, вылез кавказский мужчина, подошёл ко мне, прижал к забору, требовал быть с ним. Никакие мои аргументы – что я не хочу, что я замужем, что я страшно тороплюсь и мне нужно идти – на него не действовали. Он решил быть со мной – и всё. Еле удалось уйти, и то только потому, что я согласилась оставить ему номер телефона, а то бы не отпустил. Причём ещё при мне проверил, правильный ли я дала номер. Потом он звонил мне всё лето почти каждый день, а я не брала трубку. И на шоссе в то лето я потом боялась выходить.

Репутация

Когда мне было одиннадцать лет, ко мне на даче подошёл взрослый уже юноша и спросил: «Это правда, что ребята рассказывают, – что ты нимфоманка?»

Путь на концерт

Я только один раз была на концерте моего любимого музыканта Егора Летова. Это был концерт в Ленинградском дворце молодёжи, и когда я шла туда в косухе и гадах – меня обступили бритоголовые ребята и хотели избить, но не посмели – у меня было очень красивое юное лицо тогда, думаю, не решились тронуть красивую девушку – только позыркали на меня глазами, расступились и пропустили. Когда Летов умер, мы с другом Митей забухали. А песни Егора Летова со мной всегда.

Я не стою ваших слёз

В роду у меня много случаев душевных болезней и странностей. Ещё про прапрадеда говорили, что у него бывали припадки ярости и он кидался в людей предметами, а прапрабабка во время Первой Мировой пропала, и поговаривали, что она тоже была на тот момент не в себе. И среди более близких родственников было много случаев, сильнее же всех болела бабушкина сестра Бедя. И вот как-то раз мы, шестнадцатилетние, с моей любимой школьной подругой Лиличкой поехали куда-то на электричке, и я ей про всё это рассказала и в подробностях поведала судьбу Беди и некоторых других близких родственников. «Я тоже сойду с ума», – с равнодушием и жестокостью сказала я Лиличке. Видимо, мои слова прозвучали очень убедительно, да и вела я себя в те годы экстравагантно, не то чтобы как сумасшедшая, но так, на грани. Лиличка села на рельсы и стала плакать. Я кинулась утешать её. Я не солгала Лиличке – потом я действительно заболела, но уже позже, в двадцать два года, когда мы с Лиличкой уже совсем мало общались. Были и ещё в моей жизни ситуации, когда мои друзья плакали из-за меня. Я помню, как плакал, пожалев меня, в начале наших взаимных чувств мой возлюбленный, который потом меня бросил. И я благодарна Лиличке и ему за эти слёзы. Чтобы полюбить человека, мне нужно знать, что ему хоть немного, но жаль меня. А самой мне себя почти никогда не бывает жалко.

Летняя школа

В мои аспирантские годы наш завкафедрой как-то отвёз меня на летнюю философскую школу на базе отдыха под Рязанью. Мне нужно было сделать какой-то доклад, и я подготовила небольшое выступление на тему «Событийность как основа культурной идентичности: событие травмы». С этим выступлением там я получила первое место (доклады аспирантов оценивались как конкурс), и за это мне предложили опубликовать статью в одном гуманитарном журнале, но статью эту я так никогда и не написала.