Другая семья

Ворвался в квартиру, бросил пакеты с продуктами в прихожей, зашел в гостиную. Мама лежала на диване под капельницей, смотрела на него испуганно:

– Чего ты, Филипп? На тебе лица нет… Успокойся, я ж не помираю, просто сердце немного прихватило. В моем возрасте это нормально, утром уже на ноги встану. Зря я тебе позвонила…

– Да как это зря, мам! Ты что! Завтра же отвезу тебя в больницу, поняла? У меня клиент есть бывший, он кардиолог… Я сейчас ему позвоню…

– Не надо никому звонить, Филипп. Оставь. Я сама справлюсь. Лучше скажи – что у тебя случилось? Ты же весь на последнем нерве держишься! Я все вижу, меня не обманешь!

– Да ничего не случилось, что ты…

– Опять из-за Алисы своей страдаешь, да? Все еще ждешь, когда она тебя любить начнет? Напитается твоей любовью по самую маковку и своею откликнется? В чудеса веришь?

– Не надо, мам… Ну что ты – по больному месту…

– Так оно и будет болеть, пока его к чертовой матери ножом не вырежешь. Но разве ты сможешь так? Ведь не сможешь… Так и будешь страдать… Думаешь, мне легко на все это смотреть, да? Материнское сердце – оно такое, все чувствует, на все откликается… Только не подумай сейчас, что я тебя в чем-то обвиняю, ради бога! Мол, из-за тебя заболела! Нет, нет… Или что я в твою личную жизнь вмешиваюсь…

– Да я и не думаю, мам. Ты у меня женщина деликатная, я знаю.

– Да будь она неладна, эта самая деликатность… Знаешь, как я себя ругала, что не отговорила тебя от этой женитьбы? Видно же было, что Алиса тебя не любит…

– Я ее люблю, мам. Очень люблю.

– Ну да, ну да… Только счастья тебе от этой любви – на грошик медный. Вон, сам на себя уже не похож…

– Да все нормально, мам. Просто я очень устаю… Дни такие тяжелые выдались, клиентов много…

– Ну, мне-то сказки про усталость не рассказывай! Просто признайся самому себе, что сил не хватает сделать решительный шаг! Смелости не хватает!

– Ты о чем, мам?

– А сам не понимаешь, о чем? Уходи от Алисы, Филипп. Ведь все очень просто на самом деле – нужно взять и уйти. Это кажется только, что небо на землю упадет и она разверзнется – поверь, ничего такого не будет! Ну, перестрадаешь пару месяцев, побесишься… А потом все пройдет. Уходи, Филипп! Так нельзя жить, пойми! Чего ты мазохизмом занимаешься, сам себя плетьми сечешь? Зачем?

– Нет, мам, все не так… Не так… Я же знаю, что не смогу без нее. Я просто знаю, и все. Это мой крест, наверное…

– Ой, умоляю тебя, сын… Не говори красиво! Ты сам разрисовал красивостями свое незавидное положение, только и всего! В конце концов… Ты мужик или кто? Где твоя гордость, скажи?

– Да если бы все было так просто, мам… Если бы можно было перешагнуть и спокойно идти дальше! Ведь я знаю, что не получится так. Если уйду, мне еще хуже будет, я знаю. Не смогу я без Алисы, не смогу…

– Сможешь! Что такое – не смогу? Она что, кислородная подушка? Если отнимут – умрешь?

Он замолчал, удивившись такому сравнению. Потом усмехнулся горько, проговорил тихо:

– Да, ты это хорошо сейчас сказала… Именно так – кислородная подушка… Если долго ее не вижу – с ума схожу… Может, я и впрямь немного не в себе, а? Иногда и сам об этом задумываюсь!

– И в самом деле – почему бы тебе к хорошему психиатру не сходить? Ну что это за любовь такая, похожая на психическое отклонение? А если не к психиатру, то, может, бабу хорошую найти? Чтобы понять – на Алисе свет клином не сошелся?

– Уже, мам…

– Что уже? У тебя кто-то есть, да?

– Есть, мам. Есть. Но рассказывать я тебе ничего не буду. Некомильфо как-то, согласись.

– Ну и не надо… Зачем мне твои интимные подробности? Хорошая хоть она?

– Хорошая. Во всех смыслах. Очень хорошая.

– Ну и…

– И ничего, мам. Только чувства вины прибавилось. И перед Алисой, и перед ней…

– Ну, допустим, Алиса твоя сама виновата. Так ей и надо. Видели очи, що купували[3].

– Ну все, мам… Я не хочу это обсуждать. Зря я тебе сказал, наверное… Не надо было!

Возникла неловкая пауза, и мама молчала, огорченная его холодным ответом. Он первым не выдержал этой паузы, протянул руку, сжал ее холодные пальцы:

– Не обижайся на меня, ладно?

– Ну что ты, сынок… Какие обиды, бог с тобой. Живи как знаешь. Да я бы вообще никаких вопросов тебе не задавала, если бы видела, что ты счастлив. Но нет у тебя счастья, к сожалению. Этого сожаления мое сердце и не выдерживает. Вот когда сам будешь отцом, поймешь меня… Хотя и эта перспектива тебе, похоже, не светит.

– Ну почему? Алиса хочет детей… Но, говорит, пока к ним не готова.

– Хм… Хороший крючок придумала, конечно… Хочу, но пока не готова… Мол, сиди рядом и жди, когда я захочу! Так получается, что ли?

– Мам, давай мы больше не будем об этом, ладно? Кстати, я же тебе продуктов привез, пойду, в холодильник все запихну…

– Это хорошо, молодец. Я давно за продуктами не выбиралась, не люблю магазины. Спасибо, сынок.

Он быстро поднялся из кресла, ушел на кухню, будто сбегал. Долго возился с продуктами, потом сделал для матери чаю, вошел в гостиную с подносом в руках.

Мама улыбнулась, проговорила чуть виновато: