Другая семья

– Да как не волноваться-то? Все же сердечный приступ… Серьезное дело… И еще хочу тебе сказать – ты уж как-нибудь это… И впрямь с бабами своими разберись, ладно? Баб много, а сердце у тебя одно. Если помрешь не дай бог, всех баб обездолишь, дети сиротами расти будут. Уж разберись как-то…

– Ладно, хватит причитать, пошли! Скоро такси придет…

Алиса вышла к нему в прихожую – все-таки разбудил, хоть и старался изо всех сил не шуметь. Лицо у нее было сонное и злое.

– Что все это значит, Фил, объясни? Какие еще посиделки с друзьями? До такой степени посидел, что про все забыл, да? И заявился уже под утро?

– Извини, так получилось…

– Да что мне твое извини! Яночка никак уснуть не могла, все спрашивала, где папа! Что я должна была ей ответить? Что папа с друзьями пьянствует, ему до любимой доченьки дела нет?

– Давай потом поговорим, Алис… Мне лечь надо… Голова кружится.

– Понятно, что кружится! Ты же совсем не умеешь пить, а туда же, устроил себе встречу с друзьями! Ладно бы друзья были, а то непонятно кто!

– Ну почему же непонятно? Это мои школьные друзья. Отличные ребята, между прочим. Можно, я лягу, а?

– Иди ложись! Что я тебя, держу? Полночи не спала из-за тебя… Что еще за выходки, не пойму? Не ожидала от тебя такого…

– Я и сам от себя не ожидал. Но как получилось, так получилось.

Алиса фыркнула, ушла в спальню. Он постелил себе на диване в гостиной, лег, осторожно прислушался к себе. Вроде не помирает, слава богу. Хотя, кто его знает… Вдруг во сне умрет? Может, и впрямь не надо было из больницы сбегать?

И вдруг так сильно жалко себя стало – хоть плачь… Никому он не нужен, никому. Все только требуют от него что-то, ждут, надеются на него… И для всех надо быть хорошим, всех ублажить… И вставать надо рано утром, в судебное заседание тащиться, потому как он человек обязательный, не может клиента подвести, который ему доверился. Всем, всем он должен, кругом обязан и кругом виноват, а его самого не любит никто! И даже Катя не любит! Ей просто ребенка хотелось для себя, вот и выбрала его как подходящий генетический материал! Никто его не любит, никто…

На этом и заснул, и сон видел тоже плохой, маетный. Будто он маленький мальчик и заблудился где-то, и никак не может к своему дому выйти. Долго плутал, плакал, боялся. А потом вдруг полетел каким-то чудом вверх и увидел вдруг всех! И отца увидел, и деда, и бабушку. И даже обрадовался, что они живые. Руки к ним протянул. А они машут ему сердито – вернись обратно, не смей! Вернись и оглядись хорошенько, и все найдешь! И дом свой найдешь, и себя найдешь…

Проснулся, когда запел будильник в телефоне. Подскочил, собрался быстро, как мог, – в судебное заседание нельзя опаздывать! Еще и за документами в офис надо успеть заехать…

Катин звонок застал его в офисе, когда бегло просматривал материалы дела. Голос у Кати был тревожный, испуганный:

– Филипп, Миечка заболела! Я так боюсь за нее, Филипп!

– А что с ней, Кать?

– Да не знаю еще! Всю ночь температура высокая была, спала беспокойно, плакала. Я врача вызвала, но он только после обеда придет… Ты бы приехал, Филипп, а? Я так боюсь за Миечку…

– Я сегодня никак не смогу, Кать. Я завтра приеду, ладно?

По Катиному молчанию он понял – обиделась. И заговорил быстро и виновато:

– Я правда не могу, Кать… Ну никак… Конечно, если бы я мог, я бы приехал. Но не могу, прости. Ну что ты молчишь, Кать?

– А что я должна тебе сказать? Что мой ребенок – это только мой ребенок, да? Конечно, я все понимаю, ты не можешь… Я ведь все и всегда понимаю, я никогда не обижаюсь. Я самая понимающая женщина на свете, тебе со мной просто ужасно повезло! И в самом деле, кто я такая, чтобы на тебя обижаться? Да никто!

– Ну зачем ты так… Не надо, Кать…

– А как надо, Филипп? Как? Научи! Ты же умный, научи меня, как надо!

– Кать… Давай завтра поговорим, ладно? У меня времени совсем нет.

Катя выдержала короткую, но полную упрека паузу, отключилась. Он вздохнул, и вместе со вздохом что-то зазвенело в сердце – все больше, больше… Потом звон оформился в боль – неприятную, резкую. Выдохнул, а вдохнуть уже страшно было. Вдруг эта боль совсем разорвет сердце?

Хорошо, что заботливая Аглая всегда ставила на его стол бутылку с минеральной водой и пару стаканов. Наверное, она имела в виду, что вода полагается для нервных клиентов, а вовсе не о нем заботилась. Но сейчас получилось, что именно о нем… Протянул руку, дрожащими пальцами свинтил с бутылки крышку, сделал несколько глотков прямо из горлышка. И вдохнул в себя воздух осторожно. Ура, получилось. Боль ушла. Еще выдохнул, еще вдохнул… И похвалил сам себя – молодец, хорошо держишься, продолжай в том же духе. Работаем, адвокат Романовский, работаем!