Другая сестра

Алиса зашла в большую светлую квартиру с высокими потолками и дорогим ремонтом. Жолудевы жили хорошо. И могли бы жить еще лучше, если бы их постоянно не отвлекало то одно, то другое. Вот и сейчас воздух просторной, обставленной классической величественной мебелью квартиры был сперт и наполнен удушающей горечью и неблагополучием. Квартиру давно не прибирали. Дети одеты кое-как. Девочка, показавшаяся из спальни с младенцем на руках, не причесана. Сам младенец – в памперсе, провисшем до колен, и распашонке, задравшейся по самую шею.

– Мама на балконе – курит, – объяснил мальчик.

Алиса выяснила, как зовут детей, и предложила для начала всем вместе поменять памперс Луке. Кожа под старым подгузником была раздражена до красноты. Алиса порылась в комоде, но крем не нашла.

– Пусть он немного проветрится, хорошо? Я пока поздороваюсь с мамой.

Ей не очень хотелось быть застуканной с младенцем отчаявшейся матерью. К тому же Надя может и не узнать ее сразу.

Дверь на балкон была плотно прикрыта, но не заперта. Тем не менее сигаретный дым почти не проникал в комнату. Внутри он был оборудован под кабинет. Алиса постучала и, не дождавшись ответа, вышла.

Было холодно. Надя сидела на небольшом диванчике, закутанная в плед, смотрела прямо перед собой невидящим взглядом и скидывала пепел в блюдце, которое держала в руке. Пепел падал мимо, тлел и скукоживался, приземляясь на бархатистые нити пледа.

– Надя, меня зовут Алиса Селиванова. Мы встречались в суде. Я не смогла до вас дозвониться и решила приехать.

Надя не подняла взгляда, но наверняка видела ее боковым зрением. Ее лицо было серым, губы – мертвенно-бледными, а под глазами синели круги.

– Присаживайтесь. – Она указала на крутящийся стул за столом с ноутбуком. – Хотите сигарету?

– Не откажусь. – Алиса присела рядом на диван и закурила. Давно забытая привычка пришлась очень кстати. – Надя, милая, вам необходимо взять себя в руки. Жизнь на этом не заканчивается. Еще даже не вынесен приговор. Я сейчас пытаюсь сделать все, чтобы ваш муж вернулся домой. – Алиса затянулась и поежилась, предвкушая взрывную ответную реакцию.

Надя молчала.

– Ваши дети голодны. Младший плачет, у него раздражение под памперсом.

Тишина.

– Кто-нибудь может помочь вам с детьми?

– Папа с инсультом попал в больницу. Больше у меня никого нет.

– А когда вы в последний раз справлялись о здоровье папы?

– Сегодня утром, перед поездкой в суд.

Алиса затушила сигарету и взяла Надю за руку.

– Надя, вы были в суде три дня назад.

Алиса дрожала, садясь в свой «Бентли». Но, включив печку на всю мощь, она поняла, что холод здесь ни при чем. Трясущимися руками она взяла телефон и набрала номер социальной службы. Только когда Алиса увидела в боковое зеркало, как в подъезд зашли две женщины, одна из которых держала в руках планшет, и молодой крепкий парень с пакетом из «Пятерочки», она покинула двор.

Потенциальных свидетелей у защиты не осталось.

Круг Седьмой Наказание

1

– Алло.

Женщина тридцати восьми лет торопливо встала из-за своего рабочего стола. Массивный медный браслет звякнул о дутую серьгу, когда она поднесла телефон к уху. Второй рукой она подобрала со стола тряпичную сумочку от DKNY и направилась к выходу из кабинета.

– Куда ты так торопишься? – по-доброму спросил женский голос на том конце.

– Ричард ждет меня на ланч в Санта-Монике, а я заболталась с клиентом.

– Он уже восемь лет ежедневно ждет тебя на ланч, и ему не надоедает. Какая милая у вас традиция!

– Но я всегда успеваю приехать до того, как принесут заказ, а тут… Ланч – обычное дело, мы ведь редко видимся. И вдобавок мы обсуждаем успехи и поведение детей.

– Ты не понимаешь, это верный признак! Я тебе уже говорила.

– Признак чего? – Эля покинула одноэтажный офис галереи и уже направлялась к своему «Ягуару».

– Того, что он тебе не изменяет.

Эля бесшумно фыркнула – это само собой разумеется. А ее собеседница продолжила:

– Муж может ужинать с семьей каждый вечер, но если у него есть малейшее рвение к свободе и интерес на стороне, он ни за что не станет обедать с женой в разгар рабочего дня, когда проще всего прикрываться занятостью.

– Ну, может, у тех «занятых» не такие активные детки, – усмехнулась Эля, садясь в раскаленный на солнце автомобиль. – Мне, например, сегодня уже три раза звонили из школы. Нам некогда отвлекаться на интрижки.

– Ну, вряд ли у кого-то могут быть претензии к Жаклин. Полагаю, это младший шалит?

– Нонна, ты мне зубы заговариваешь, – Эля улыбнулась, заводя машину. – Тебе же до моих детей никогда не было дела. Давай колись!

– Да, я прощупываю почву, – тон подруги изменился.

– Дай угадаю: тебе негде остановиться в Лос-Анджелесе? Что ж, наш дом – твой дом.

Эля с удовлетворением оглянулась на закрытую дверь своей галереи. Когда покидаешь офис, но уже мечтаешь туда вернуться, лучше и быть не может.