Другая страна

Тихо войдя на кухню, я едва не спровоцировал сердечный приступ у Далии. Она невнятно выругалась и попыталась треснуть меня большой ложкой. Вот никакого почтения у Ицхаковой домработницы к старым товарищам хозяина. Он выкопал ее из последней польской алии. Чуть ли не прямиком с корабля.

Несмотря, на ее более чем почтенный возраст Далия была страшно энергичной и замечательно готовила, причем любые кухни мира без всяких рецептов и книг. Все это было у нее в голове и получалось получше, чем у любого шеф-повара. Это окупало массу ее недостатков, в число которых входили упорное желание учить окружающих жить правильно – вернее то, что она считала правильным, и абсолютное нежелание учить иврит. Она объяснялась на жутком польско-русско-идишско-ивритском суржике с вкраплением неизвестно откуда подхваченных арабских ругательств. При определенном навыке вполне понятно. А, кроме того, она категорически не желала рассказывать что-либо о своей прошлой жизни. Единственное, о чем можно было догадаться, что она была в концлагере. Номер на руке не спрячешь. Аня утверждала, причем без малейших оснований, что она Ицхаку какая-то родственница, поэтому он ее и терпит.

– Что происходит? – поинтересовался я, быстро забирая с тарелки бурекас[28] и привычно уворачиваясь от попытки треснуть меня по лбу все той же ложкой.

– Эти, – она ткнула пальцем в потолок, – очень набивались к той самой женщине. А она не хотела советских к себе домой пускать, вот и приехали к нам.

Эта женщина – было кодовое обозначение Марии. Далия совершенно не одобряла их отношения с Ицхаком. Или выходи замуж, или не морочь голову. Другого она не понимала, о чем и сообщала всем желающим ее выслушать.

– А ты что хотел? – поинтересовалась она, выделяя мне еще парочку бурекас, самых неказистых на вид.

Вообще-то этим можно было гордиться. Это было очевидное признание моего права таскать с тарелок без официального приглашения. Такого удостаивались немногие. Хотя, на самом деле, я думаю, что ей просто хотелось поговорить. Такие собеседники, как я, навострившиеся понимать сказанное Далией, попадались не часто. Большинство просто не въезжало в фразу, где слово было польским, потом слово русским, и, в конце, слово из идиша. Я никак не мог понять, какой язык для нее родной. Вроде все прекрасно знает, но упорно мешает в кучу, будто думает, что так собеседнику понятнее. Это, как некоторые, объясняясь с иностранцами, стараются говорить погромче, вроде так дойдет скорее. А Ицхак в последнее время приезжал домой только спать. Этот его завод постоянно требовал контроля и присутствия. Так он утверждал.

– Да я просто так зашел, – сообщил я под недоверчивое качание головой. – Старшие на экскурсии, Вера в садике, Анна на работе. Один я неожиданно на выходном. Утром встал, где надо, гвозди забил. Где надо, подкрасил, и делать до вечера абсолютно нечего. Вот и решил в гости зайти. Ну, раз такое дело, пойду еще куда-нибудь…

– Ты в сад иди, а я сейчас все равно наверх понесу, скажу ему…

– А, – радостно заорал Ицхак. – Ты чего здесь сидишь? Пошли в дом. Праздник хоть и прошел, но святое дело по этому поводу.

– Еще мне не хватает перед посольскими светиться.

– Да кому ты нужен, через столько лет? – убедительно-вопрошающим тоном заявил Ицхак.

– Вот если бы я слесарем работал, точно не нужен был. Что это за странные товарищи, в дом к эмигранту набиваться? У них что, настала полная свобода и можно не бояться провокаций?

– Мне это самому надо было. Ты вообще знаешь, что, до разрыва отношений, большинство технической литературы и всяких справочников была на русском языке, или переводная с русского? Они заинтересованы продать, а мы заинтересованы купить. Дешевле, чем из Европы или Америки. А они за валюту удавятся от жадности. И вообще, – сказал Ицхак, грозя мне пальцем, – а чем ты, собственно, лучше, в таком случае? Тоже боишься неизвестно чего. О! – довольно сказал он, – вот ты и спекся. Теперь точно попадешь в сводку вражеской разведки… Душно в доме? – понимающе спросил он.

– Да, – улыбнувшись, ответила подошедшая девушка. – Захотелось выйти на воздух.

– Вот. Познакомьтесь. Это Лена, – сообщил он. – А это мой старый друг Цви, показывая на меня.

– Очень приятно, – сообщили мы хором.

– Ну, вы поговорите, а я, – он подмигнул мне, – сейчас принесу.

– Мда, – сказал я, когда он уже не мог нас слышать. – Какая интересная встреча.

– А я, когда услышала название поселка, сразу напросилась. Я запомнила, как он называется. Глупо, наверное, думать, что можно встретить человека на улице, где живут несколько сотен человек. Тут она радостно улыбнулась. – Я часто делаю внушительные глупости, но они хорошо кончаются.

– Всегда? – с сомнением переспросил я.