Другая женщина

– И постепенно созрел в моей дурацкой голове великий план. Год я его обдумывал, готовился – долго рассказывать. И вот провернул операцию. Приехал в город, дошел до его «офиса», спрятался среди сараев – тоже место выбрал, бизнесмен! – и наблюдаю. Вижу, он выходит, садится в машину и катит. Я звоню секретарше и прошу его к телефону. Отъехал, говорит, будет часа через три, – в этом месте рассказчик оживился, даже голос окреп от приятных воспоминаний. – Тогда я снова ей звоню, имя запомнил, и точно пародирую голос ее начальника – я же артист, помните, говорил? «Нюша, – говорю я ей, – срочно беги туда-то и туда-то, я забыл оставить важную бумагу, за ней придут, а возвращаться не хочу. Беги, забери». Она тут же выпорхнула, как тетерев из-под ног. До этого места быстрым шагом минут двадцать, в целом туда и обратно получается около часу. Я быстро надеваю вот эту куртку мехом наружу, гримируюсь (ну я же гример), хотя какой грим? Как в комедии: бородка, усы, очки, парик. Вместо шапки кепку надеваю, в руках портфельчик – и солидным шагом, не спеша, направляюсь к двери. Приемная, конечно, нараспашку, а дверь в кабинет закрыта. А у меня ключ. Слава богу, не пришло им в голову замок сменить, когда ключ пропал. Такой мудрости и ждать не приходилось. Вхожу в кабинет, сейф закрыт, ключ, ясное дело, в ящике стола. Теперь вопрос везенья: есть там деньги или нет? Представьте, полно – и деревянных, и в валюте.

– А если бы кто-то вошел? – перебила его Ирина.

– Некому там заходить. Но я на всякий случай кабинет запер изнутри. Если что – выпрыгнул бы в окно… Ну вот, набил я портфель, сейф прикрыл, ключ на место, кабинет на запор – и пошел себе. За сараями разгримировался, куртку вывернул, шапку поменял, портфель в рюкзак спрятал и двинул в сторону леса. Часа не прошло, а я уж в лесу. Плохо там, грязно, ноги вязнут, ветер пронизывающий. Мне надо было добраться до Ляховичей, это на границе с Беларусью, километров пятьдесят от города. Там автобус до Полоцка, потом поездом – домой. Прошел сорок километров и обессилел. Ночь на дворе. А тут как раз Ключи. Дай, думаю, зайду в Матренин домик, передохну пару часов. А тут – вы…

– Извините, – едко сказала Ирина, пораженная его рассказом.

– Ну вот, – совсем хрипло сказал он. – Теперь я в ваших руках. Выходит, везенье меня оставило. А так как я все-таки человек порядочный… понимаю, понимаю, вы в этом сильно сомневаетесь, но тем не менее. Можете, конечно, прямо сейчас полицию вызвать, ничего плохого я вам не сделаю, а сбежать не могу – не осилю. Но, может быть, вы дадите мне возможность немного поспать, а за полчаса до того, как время мое выйдет, пригласите полицию и сдадите меня тепленького? Однако есть другой вариант: я посплю, оденусь и уйду, и вы меня никогда больше не увидите. Выбирайте сами.

– Ну да, как всегда у мужчин: выбор решения перекладывать на женщину.

– Я бы и сам мог выбрать, но порядочность мешает.

– Странно мне вас слышать.

– Всё. Я больше не говорю. Можно мне поспать?

– Хорошо.

Он с трудом поднялся, рухнул на диван и тут же заснул, хрипло и тяжело дыша…

Ирина неподвижно сидела у стола, чувствуя такую слабость, как будто целый день грузила вагоны. Она никак не могла прийти в себя и решить, что же теперь делать. Наконец поняла: выход один – сдать грабителя куда следует, и дело с концом. Еще не хватало ждать, когда он проснется! А если за это время доблестная полиция районного города нападет на след? А если они сюда явятся и она станет сообщницей преступника? Она взяла мобильный телефон, который давно уже купила взамен выброшенного в речку. Кому звонить? Участковому дяде Ване? Нет, наверно, сразу в город, в полицию, у нее в мобильнике есть номер телефона. Она нашла в «памяти» номер, на кнопке «вызов» замерла. Вряд ли сюда придут ночью. Они весь день искали в городе – если вообще искали, ночью по деревням не поедут, доблести не хватит. А если вдруг – она услышит шум и сразу нажмет кнопку «вызов». Значит, пусть этот тип поспит, сорок километров пешком по раскисшему лесу за один день – такое испытание кого угодно собьет с ног.

Ирина подошла к дивану, наклонилась над спящим. Красное, воспаленное лицо, хриплое дыхание. Она потрогала его лоб – Господи, да у него жар! Кинулась к домашней аптечке, достала термометр, с трудом запихнула ему под рубашку. Тридцать девять и восемь. Боже правый, он болен, явился сюда болеть, только этого не хватало! Нет, нет, немедленно звонить, пусть едут, забирают грабителя с поличным. И что же будет с ним? Эти ребята его повяжут, бросят в холодный автозак, потом в камеру, да еще и побьют, и дела им не будет, что человек болен и нуждается в медицинской помощи. Да они угробят его, он и так чуть живой.

Что же делать-то, что ей делать? Она отбросила в сторону мобильник, потом содрала белье со своей кровати за печкой, постелила свежее.

– Аркадий, – позвала она негромко, тряся его за плечи. – Просыпайтесь, вставайте.

Он открыл глаза, хотел сесть – не получилось.

– Сейчас, сейчас, – прошептал он и снова погрузился не то в сон, не то в беспамятство.