Другая женщина

– Так объясните мне наконец, почему мы здесь, в Разливе? – спросила Ирина, отдав должное виду из окна. – Это просто чудачество? Или мы от кого-то прячемся?

– Сейчас все объясню. А вот и наша рыба.

Огромный фаршированный судак вальяжно расположился на блюде в окружении зелени и кружков вареной свеклы.

– Вы намерены все это съесть?

– Не знаю. Попробуем вместе.

Он ловко разрезал рыбу на куски, разложил по тарелкам и довольно улыбнулся. Ирина улыбнулась в ответ…

С этим господином Ирина познакомилась случайно месяц назад, на дне рождения Аркашиного приятеля Александра. Их было трое: Аркашка, Сашка, Мишка – друзья с первых институтских дней в ЛЭТИ, неразлучная троица. После четвертого курса, однако, Аркадий понял, что он художник, причем, конечно, талантливый, бросил всю эту электротехнику и математику и ушел в свободное плавание. После неудачной попытки прорваться в Академию художеств посещал какую-то студию и брал частные уроки за счет скудных родительских пожертвований. Впрочем, святая троица не распалась, но несколько видоизменилась. Теперь была уже не дружба, а скорее приятельство, скрепленное временем и глубокой взаимной симпатией и привязанностью.

На день рождения Александра Аркадий пойти не смог: после обильных возлияний накануне он был настолько измучен, что боялся даже в воображении представить себе стол с закусками и винами – так и тянуло к канализации и водопроводу, не говоря уже о головной боли и общей слабости.

– Ирка, умоляю, сходи к Сашке одна. Сочини что-нибудь приемлемое про меня, ты умеешь приврать.

– И врать не надо, – обиделась Ирина. – Ты болен похмельем. Слово «похмелье» можно опустить.

– Умница! Ты меня спасаешь.

– Как всегда, – буркнула Ирина.

Она вообще не очень рвалась к Сашке с его вечными разговорами о политике и демократии, а тем более не хотелось идти без Аркадия, на которого можно было бы переложить общение с компанией, а самой тихо сидеть в уголке, ожидая конца мероприятия. Но Аркаша просил, ему было плохо, Сашка обидится – железные аргументы, требовавшие с ее стороны очередной жертвы. Она пошла. В небольшой компании знакомых людей ей сразу бросился в глаза новый человек – высокого роста, с приятным, хотя и слегка надменным лицом. В отличие от прочих присутствующих он был одет слишком хорошо, даже изысканно: серый костюм, белоснежная рубашка, широкий галстук в горошек и такой же платочек в кармашке пиджака – как будто пришел не в развеселую компанию приличных людей среднего класса, а на торжественный прием в высшее общество. Интеллигентный Александр тут же счел необходимым познакомить нового человека с гостьей.

– Вот, Ириша, познакомься: это Семен, – и тут же, повернувшись к Семену, произнес важно, хотя и с легкой иронией: – А это Ирочка, жена гениального художника, нашего друга, к сожалению, скоропостижно заболевшего.

– Очень я не люблю, – улыбнулся Семен, – когда, знакомя меня с хорошенькой женщиной, мне начинают рассказывать о ее муже. Муж – лишняя деталь.

Весь вечер «господин в костюме», как мысленно окрестила его Ирина, не сводил с нее глаз. Во время ужина, сидя напротив, через стол наливал вино в ее рюмку и накладывал в тарелку закуски. Потом они танцевали, он молчал, прижимая ее к себе немного слишком тесно, и смотрел ей в глаза, немного слишком пристально. Впрочем, все было вполне прилично, но ей так в конце концов надоело это зыбкое приличие, что она утащила Александра на кухню и спросила:

– Кто этот тип?

– Да я его мало знаю, у него с Мишкой какие-то дела.

– А откуда он здесь взялся?

– Да запросто. Сидели с Мишкой, а Мишке надо ко мне. Вот и пришли вместе.

– Так запросто? Без приглашения?

– А что такого? Он купил виски, коньяк, пришел с моим другом. Встречались мы с этим Семеном нечасто, но Мишка-то о нем рассказывал. Так что – не чужие.

– И что он рассказывал? Интересно, что за личность.

– А он не личность. Он везунчик, Богом поцелованный. Богатенький Буратино.

– О!

– И представь: не вкалывал до пота, не воровал, а богат, как Крез.

– О!

– Наследство получил в Америке. Огромное! Думали, свалит, а он нет – здесь остался. Как говорится, лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе, Живет припеваючи, стрижет купоны, всех знает, всех имеет по полной программе.

– Хорошо бы и меня поимел.

– Что, приглянулся? – удивился Александр.

– Нет, я в другом смысле.

«Вот друзья, – подумала Ирина про себя. – Где же вы были, когда ваш «гениальный художник» маялся, катился вниз и до воровства докатился? А тут такой человек, который всех знает и имеет. Да, приятели – не друзья. Приятельство – это легко, быстро и не всегда полезно. Как растворимый кофе…»