Другая жизнь

Итак, если подвести итог нашей деятельности, то лучше бы вообще ничего не начинали. Искалеченные судьбы и поломанные жизни в буквальном смысле. Даже те ребята, которые получили условные сроки, могли забыть об устройстве на нормальную работу или хотя бы о вменяемом отношении к ним со стороны общества. Довольно часто люди, наказанные государством, становились изгоями. А что я? У меня в подвале три бидона денег и открытая ненависть всех моих бывших друзей шахматистов, еще недавно называвших меня членом своей семьи. Сказать правду родителям, почему я перестал выходить на улицу и сижу целыми днями дома, или почему нам уже три раза били стекла в окнах, я, конечно, не мог, так же, как и снять с себя вину за случившееся. Приходившие мне в голову «оправдательные» мысли о том, что предпринимательство — это всегда риск и считать себя виновным во всем несправедливо, я считал проявлением слабости. В моем понимании слова «совет» и «ответственность» были неразделимы, а значит, и приговор мне — виновен. И все чаще я стал мысленно возвращаться к началу. Что я сделал не так? Почему все наперекосяк? Как нужно было поступить? Я же точно не хотел, чтоб так все вышло. Помню вечер спустя некоторое время после всех этих событий. Пришел отец с работы. Не раздеваясь, сел в прихожей. Глаза не поднимает, смотрит в точку. Сказал, что у него работы больше нет. И ночь бессонная. И как мы дальше будем жить? Никто не знает.

А я ведь знаю. И в тот момент я понял, что ошибся. На самом деле я не так хочу все изменить. Я не хочу только себе и семье. Я всем хочу! Чтоб вернулась счастливая спокойная жизнь, что была у нас в СССР до его развала.

И так мне горько стало на душе от своего прежнего эгоизма, от своей мелочности! От упущенной возможности исправить все для всех. Конечно, мне надо было все остановить, всю «перестройку», весь развал, предупредив тех, кто находится «наверху». Ведь если о страшных последствиях будут знать наш генеральный секретарь и партия, то они смогут все отменить. Вот с чего надо было начать! Сейчас уже поздно — процесс в разгаре. А вдруг не поздно? И можно попробовать все вернуть? А мне чего терять? Немного денег из бидона на билет, записку маме: «Я в деревню с дядей Вовой на три дня», тем более он звал меня позавчера. И вот я на вокзале возле касс.

Глава 4. Москва! Звонят колокола…

Без паспорта вариантов, кроме электрички, не было. Хоть за этот год я и вымахал и с виду походил на шестнадцатилетнего паренька с вечным своим «ежиком», и, как в прошлые мои тринадцать лет, под носом уже наметились усы, но по усам ведь билет не купишь. Ну, так тому и быть. Благо столица всего в четырехстах километрах от нас, а не с Дальнего Востока мне добираться. Всего два дня пути, пять пересадок, и я на Павелецком вокзале. Куда мне дальше? Наверное, в Кремль.

Значит, сразу же в метро. Сколько раз за свою жизнь, по очень крайней необходимости, спускался я туда, столько раз и жалел об этом. Подземные коридоры как будто забирали за проезд плату, гораздо большую, чем пара монет. Мне всегда виделось, что не «МЕТРО» должно быть написано при входе, а как у Данте: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Казалось, находясь внизу, становишься максимально близким к аду, и он успевает за время твоего нахождения там вытянуть все хорошее, оставляя внутри только пустоту. А побудь подольше, и пустота заполнится раздражительностью, злобой и теми мелкими грехами, которым проще всего просочиться сквозь земную твердь. Всегда идущая молча, огромная серая масса людей с какой-то угрюмой энергетикой раз за разом наводила на меня невероятное уныние. Бывая в этом подземелье, всегда пытаюсь выхватить лицо из толпы с еще не выжитыми эмоциями. Но чаще всего плата уже взята, и «сомнамбулы» с руками, крепко прижатыми вдоль тела, ровным строем плывут мимо, искренне не понимая, куда делся весь позитивный настрой и что именно день за днем высасывает из них радость.

Повезло. До нужного места совсем немного остановок, и вот я, спаситель мира, уже гордо шагаю по мостовой. Примерно за час пройдя всю зону для туристов, я дошел, как мне показалось, до центральных дверей.

Как мне попасть внутрь? Или хотя бы записаться на прием? Решив узнать необходимую мне информацию у постового милиционера, я получил обескураживающий ответ: «Никак». Ни по важному делу, ни по какому в Кремль меня не пустят. Туда можно попасть только по приглашению.