Другая жизнь

В назначенное время все были на месте. У входа нас встречал Кеша, и он первым заговорил о делах. Его и назначили старшим на время отсутствия учителя, тем более что он уже исполнял эти обязанности месяц назад, когда учитель болел. За время нашего знакомства Кеша очень сильно изменился: повзрослел, стал серьезнее. Наверное, важные должности с постоянным грузом ответственности меняют психологию людей — сделал я тогда интересный для себя вывод. Кеша попросил пересказать от начала до конца историю о том, что произошло с нами в отделении милиции. И все почему-то посмотрели на меня, явно ожидая моего рассказа. В тот момент мне очень захотелось пошутить, что, мол, не было меня там, не знаю ничего, и тем самым развлечь, успокоить ребят и разрядить напряженную обстановку. Видимо, я еще верил, что для нас и учителя все закончится хорошо. Но я все-таки шутить не стал, видя мрачные лица ребят, и рассказал все по порядку, не упуская мелочей. Мои «боевые товарищи», по-другому их теперь и не назовешь, часто кивали, иногда вставляя в мой рассказ свои комментарии.

— Что же не узнали у дежурного, где все же учитель, когда уходили? — спросил Кеша после того, как я замолчал.

— Так иди и сам спроси, ишь, смелый какой! — огрызнулся парень, побывавший со мной на милицейском допросе.

— Ладно. Успокойся. Я просто спросил, без обид, — уже другим, совсем примирительным тоном проговорил Кеша,

— Нам сейчас ругаться никак нельзя. Мы семья! Забыли? И надо решить, что делать дальше и как себя вести. Правильно малец днем вам сказал. Надо временно всю нашу деятельность свернуть и ждать возвращения тренера.

Кеша в очень крайних случаях называл меня мальцом. Я воспринимал это слово как обращение старшего брата, а не как обидную кликуху. Тем более что сейчас, как и в прошлые свои 13 лет, я сильно повзрослел, наверное, сказывались и ежедневные тренировки по карате.

Я, как в школе, поднял руку, прося слово.

— Говори, чего уж стесняться, ты, как оказалось, и в стрессовых ситуациях мозговитый не по годам, — разрешил Кеша.

— Я думаю вот что, — начал я, вставая со своего стула и, наверное, чуть более громким от волнения голосом, чем требовалось, чтобы все слышали. — Надо еще товар со склада куда-нибудь вывезти, вдруг там обыск будет. Из палаток тоже все вывезти и на время спрятать.

Тут в мою речь вмешался Кеша:

— Правильно говоришь. А кассу, что сейчас в школе, предлагаю разделить по всем, и пусть каждый свою долю сам прячет, хоть не так обидно будет, если все заберут сразу с одного места. Да, и вот еще что. Надо попробовать учителя выручить. Может, письмо напишем, что без тренера нам всем плохо и что скоро начнутся соревнования, а без него никак не обойтись. Может, смягчит кого такое письмо? — Последние слова он произносил совсем по-детски, слегка ломающимся голосом, внутренне переживая гораздо больше, чем показывал это внешним видом.

Возражений не последовало ни по одному из пунктов. Все занялись распределением задач на завтра, а Кеша ушел пересчитывать и делить общую кассу. Но не прошло и пятнадцати минут, как в дверь громко постучали. Мы всегда свои собрания проводили, закрывая входную дверь, и этот раз не был исключением. В комнате повисла мертвая тишина, а из соседнего помещения выглянул Кеша, одновременно задавая вопрос:

— Что теперь делать?

И опять тишина, и все смотрят на меня.

— Бумаги и деньги из сейфа — в коробку, коробку — в кладовку со швабрами, может, сразу не найдут, — выпалил я первое, что пришло на ум, и увидев, что Кеша скрылся в проеме двери, повернулся к ребятам.

— Доски все быстро достаем и сидим, играем! Дверь не открывать, тянем время, пока Кеша не вернется, — произнес я на одном дыхании и не спеша направился к входной двери. Никто спорить не стал. Вскочив со своих мест, ребята заметались по комнате, стаскивая со стеллажей и раскладывая шахматные доски по столам. На все ушло не более пятнадцати секунд, но тянулись они невероятно долго. В дверь снова постучали, в этот раз гораздо громче. На мою радость в комнату вбежал Кеша и доложил:

— Все сделал, можно открывать.

После его слов я бегом устремился к двери. Открыв ее, я внутренне приготовился к встрече с неприятностями, но на пороге стоял наш учитель. Ни слова не проронив, он прошел мимо меня в комнату. Закрыв входную дверь, я посеменил вслед за ним. Зрелище, представшее перед нашими глазами, было очень комичным. Некоторые ребята, как в детской игре «замри», застыли в разных позах. Другие, так и не успев расставить фигуры, с умными лицами таращились на пустые доски. Я не выдержал и громко рассмеялся, и ребята, наконец, тоже посмотрели друг на друга, и вот уже вся комната заходила ходуном от ребячьего гогота. Еще продолжая смеяться, все поднялись со своих мест и окружили меня и учителя. Учитель даже не улыбнулся и молча ждал, пока все успокоятся. Спустя немного времени он заговорил:

— Садитесь по местам. Разговор долгий будет.

Дождавшись, пока все ребята расселись, он, как бы подбирая слова, медленно начал: