(Другая) жизнь Веры

А себе? Ведь себе он тоже нанес жестокий удар, хотя и не думал, что он будет для него таким разрушающим. Испепеляющим, жгучим. Еще более радиоактивным, чем ревность, его породившая.

Что было больнее: видеть, что она с другим, или навсегда потерять ее? Определенно – второе. Потому что с первым вопросом он мог сделать попытку разобраться и другим способом. Он никогда не терпел поражений на женском фронте. Решил бы этот вопрос и сейчас.

Ревность и ярость, горящие в каждой клеточке, накрыли его с головой. Ярость его оказалась неконтролируемой, неподвластной стихией. Все его темные бесы верхом на драконах с очумелым воем вырвались на волю, сметая прочь весь его железный самоконтроль, и он не смог их сдержать. Пошел на их поводу.

И что теперь? Теперь, когда он накормил свою ярость, своих драконов жертвенным мясом? Теперь, когда остыл? Доволен он? Однозначно – нет.

Теперь Денис не мог спать. Тревожная свистопляска мрачных теней и мыслей одолевали его всю ночь.

Он никогда никого не любил. Ни к кому не был привязан. Никогда ни в ком не нуждался. Почему сейчас все стало иначе? Он не мог объяснить. Почему он перестал без нее жить? Почему?

Может потому, что ему было слишком хорошо с ней? Как ни с кем? Может, потому что она была настоящая, другая, сверкала бриллиантом среди всей этой безликой груды стекляшек, с которыми он обычно имел дело? А он не разобрался? Понял это только сейчас? Когда потерял. Потерял по собственной вине. Какой он был кретин.

Она поселилась у него внутри, вросла в него, просочилась под кожу.

– Денчик, привет. Как рада тебя видеть, – кто-то проворковал рядом с его плечом и взял под руку.

Он обернулся и невидящим взглядом уставился на красивую ухоженную брюнетку, которая вырвала его из печальных размышлений.

– Ты чего такой хмурый? Не узнаю тебя, – искренне удивилась девушка. – Поздравляю с победой.

– Спасибо, – сухо ответил он.

Эта девушка еще недавно вызывала в нем бешеный плеск гормонов. Но она была занята крупным бизнесменом, а он не хотел впутываться в чужие отношения. Это не его стиль. Есть много свободных женщин.

Теперь – он знал наверняка – она была свободна. Она стояла напротив него и красноречиво смотрела на него из-под аккуратно прокрашенных ресниц. По ее ярко накрашенным губам гуляла многообещающая улыбка, которая не оставляла никаких сомнений.

Мужчина прислушался к себе. Никаких мыслей, никаких чувств, никаких желаний. Ему не нужна была эта брюнетка.

Ему нужна была только Вера.

Он был отравлен ею.

Потерять ее он не мог.

Денис Свердловский осознал сейчас это полностью. Надо было быстро что-то делать, пока не будет совсем поздно.

Эта мысль сбила его с ног, лишила равновесия.

Он легким жестом отстранился от брюнетки и стремительным шагом пошел прочь из зала, провожаемый недоуменным взглядом вставшей на охотничью тропу темноволосой девушки. Она уже неоправданно рано посчитала, что добыча в ее капкане. Она поторопилась, так подумав.

Денис Свердловский стремительно шел к выходу, и предательским холодком пробежал озноб вдоль линии его позвоночника:

«Не опоздал ли он сейчас? Простит ли она его? Есть ли у него шанс замолить у нее прощение?»

Только потеряв, он понял, как это было важно для него, что он без этого не только жить, но даже существовать не может. Денис понял, что без Веры он даже существовать не в состоянии.

Он со страхом думал о том, что остался ли у него шанс вернуть то, что было в его руках, и от чего он сам так глупо отказался?

Глава 20

Вера

Я собираю небольшой походный рюкзачок. Мне надо съездить в Питер на пару дней. Мой научный руководитель договорился с каким-то о…очень крутым человеком, что он мне даст материал для диссертации.

Конечно, мой руководитель предупредил меня, что человек этот очень влиятельный, но я даже не осознаю в настоящий момент -насколько. И тогда, наверное, может быть удивительно, как вообще мой профессор смог с ним договориться о встрече. Совершенно разные весовые категории. Но в общем-то здесь все как раз просто: могущественному господину просто нравится оказывать покровительство умным студентам, он состоит в диссертационном совете. Это у него благотворительность, видимо, такая.

В последний момент моих сборов дверь в мою комнату энергично распахивается и с грохотом ударяется о стену. В дверной проем влетает Антон. По его виду совершенно нетрудно понять, что случилось что-то ужасное. Я отчетливо осознаю, что мне не понравится сейчас то, что он скажет. На всякий случай сажусь на свою кровать.

Он встает посередине моей небольшой комнаты, занимая собой почти все пространство.

– Смотри, что я нашел в рыбацком ящичке отчима, – без предисловий начинает он, раскрывая передо мной зажатую ладонь.

В его руке лежит упаковка азалептина.

– Что это значит? – в ужасе смотрю на него.

– Хотел бы и я это знать, – его обычно голубые глаза сейчас темны, как ночь. Губы сжаты в жесткую линию. Мне кажется, что я еще не видела его в таком грозовом состоянии никогда.

– Все сложные вопросы, возможно, имеют простые ответы, – протягиваю я.