(Другая) жизнь Веры

Молчаливое противостояние их взглядов длилось то ли минуту, то ли вечность.

Он смотрел в темную ненависть в ее глазах, смешанную с болью, мукой, горечью, злостью, неприкрытой обидой. Весь этот коктейль, рецепт которого он сам составил для нее, бурлил в ее глазах, выливаясь наружу, опаляя его кожу.

А он ничего не мог сказать в ответ. Денис понимал, что любые его слова сейчас тщетны и бессмысленны. Чтобы он не сказал теперь, она его не услышит.

Наконец она как будто ожила, дернула головой, мотнув лишенными былой ухоженности и блеска волосами.

У него сложилось впечатление, что она хочет плюнуть ему под ноги, но она не сделала этого. Видимо, воспитание давало о себе знать.

Она прошипела совершенно бледными губами на застывшем пепельной маской лице:

– Я тебя ненавижу.

Даже сейчас, попав в радиоактивное поле ее энергетики, он понял, что невыносимо, до дрожи хочет ее. Как он мог так поступить с ней. Кретин. Сам себя лишил ее сладкого тела.

– Детка… – сделал он попытку снова прикоснуться к ней.

– Не называй меня так! – взвилась она пружиной. – Я для тебя больше не детка! Я для тебя теперь вообще больше никто!

Он беспомощно потер покрытый двухдневной щетиной подбородок, не зная, что ему дальше делать. Любое его действие или слова вызывали сейчас в ней сплошной негатив и адреналиновый протест. И даже он в этой ситуации был бессилен. Затянуть поцелуями в постель -верный способ отвлечь женщину – здесь явно не сработает, да и постели поблизости нет. Силой усадить в машину – тоже только усугубит и без того адски напряженную ситуацию.

Что еще сделать? Он не имел понятия. Он никогда не бывал в таких ситуациях. Все, что хотел, брал силой или хитростью. Или измором. Здесь, пожалуй, понадобится весь арсенал уловок. Но применять их он будет не сейчас. Позже. Когда немного улягутся адреналиновые волны. И, конечно, обычные методы здесь вряд ли помогут. Нужно искать другие способы.

Он еще никогда не отступал. И, сделав небольшой шаг назад, чтобы усыпить бдительность и сделать передышку, всегда потом делал большой шаг вперед, сметая сопротивление.

Поэтому, отступая сейчас, он давал себе шанс в недалеком будущем продолжить наступление.

Он понял, что не отступится от нее ни за что. Он снова завоюет ее, благо, на это у него достаточно ресурсов.

Теперь Свердловский наконец признался сам себе в том, кем она стала для него. Кем-то исключительно важным в его жизни. И, признав это, он сразу включился в новую игру.

В нем зажегся нездоровый инстинкт охотника за своей добычей. Добычей, которая ускользнула прямо из расставленных силков и, брыкнув, убежала по пересеченной местности в сторону леса. И он решил сделать новую засаду на пути ее очумелого бегства. Но напасть не сейчас, а чуть позже. Пусть решит, что она уже спаслась, расслабится, может, даже взгрустнет, в этот момент он и появится, выпрыгнет из засады на открытую местность. Поймает ее в капкан своих рук и больше уже никогда не отпустит.

Так он думал, а она уходила от него прочь.

Он понял, что она сейчас уйдет, а он ей так и ничего и не сказал. «Неужели ты так просто ее отпустишь?» – даже внутренний голос был очень удивлен всем его рассуждениям и замешательствам.

– Вера, я не могу без тебя, – глухо крикнул он вслед в гордую прямую спину.

На миг она замерла, а потом, не оборачиваясь, ускорила шаг, быстро удаляясь от него в сторону метрополитена.

Он снова подумал, что надо дать ей время. Пусть остынет. Сейчас вымаливать прощение было бесполезно. Можно было только навредить. Кипящий адреналин в ее крови мог наделать непоправимых бед. Он это знал по себе.

Потом, чуть выждав, можно будет осторожно попробовать вновь наладить их отношения. Только когда настанет это потом? Этого он не знал.

Надеяться на то, что она появится в офисе, не приходилось. Из своей квартиры он ее выгнал, да и не пошла бы она туда сейчас в любом случае. Съемную квартиру от компании она тоже наверняка освободит. Где он будет ее искать? Эта мысль громко застучала в его висках.

Вдруг она развернулась и быстро пошла к нему навстречу. Он замер. Сердце глухо билось о грудную клетку, шторм противоречивых чувств захлестнул его. Неужели передумала? Он даже улыбнулся уголком губ, чтобы не выдать себя, чтобы не заметно было, как он рад, как ликует его душа. Но победоносный блеск глаз выдавал его. «Все-таки она жить без меня не может, – самодовольно подумал мужчина. – Также, как и я без нее, впрочем».

Но он поторопился открывать шампанское.

Она с презрением посмотрела на него, поймав ликующие эмоции в его взгляде, и сунула ему в ладонь своими холодными пальцами что-то увесистое, тяжелое, еще сохранившее тепло ее тела.

– Мне это больше не нужно, – по-змеиному прошипела она и снова пошла прочь.

Он разжал ладонь. В его руке лежал дорогой браслет от Булгари, который он подарил ей на день рождения. Бриллиантовая россыпь мрачно переливалась в его руках.