Читаем Другие полностью

Вот и остались они в Вавилоне и окрестностях. Местные граждане вдруг стали слышать на улице чужую, непонятную речь. Да и народа на улицах прибавилось. Суета, гомон, какие-то непонятный ритуалы. Как в Измайлово времён «Черкизона». Вот так и рождаются легенды. Но это ещё не все. Оставшиеся не у дел, бывшие строители, ринулись на поиски работы. Что они могли предложить? Недорогие услуги. Цены во всём Вавилоне и Месопотамии на товары и услуги стремительно упали. Заказчики/потребители сразу не обратили внимания на невысокое качество предлагаемых товаров и услуг. Качество, это то, что можно часто оценить лишь в процессе потребления и использования. А в момент покупки или заключения контракта определить степень соответствия сложно. Разница между тем, что было и тем, что предлагалось сейчас была только в цене. А если нет разницы, зачем платить больше?

Спрос на услуги предков упал. Они могли бы жить и сами по себе. Они умели. Но суета, навязчивые пришельцы, неуместные и глупые вопросы, бесконечные просьбы, иногда вытоптанные посевы и «случайно» сломанные заборы… Они ушли из Месопотамии в 13 веке до нашей эры. Тридцать три века назад. Не спасаясь от кочевников, которые тоже стали заселять эти благодатные места, но спасаясь от гомона и суеты, которые принесли с собою кочевники и строители.

Можно попытаться поймать меня на исторической неточности. Предки ушли 13 веков до нашей эры, а Сады Семирамиды были построены после их ухода – 11 й или 6 й век до нашей эры. Да, так и было. И нет в этом никакой неточности, потому что прямые предки ушли, а троюродные (на то время) остались. Если сейчас выстраивать родственные связи, то наша родственная связь будет настолько длинной, далёкой и туманной, что, как будто, совсем не родственники. Но есть же не только близкие родственники, есть и дальние. Эти вот такие были. Очень дальние для меня, но родные моим далёким предкам, т.е. и мне.

Того, что придумали и реализовали предки, вполне хватило на несколько десятков или даже сотен лет. Но не было развития. Достигшая колоссального расцвета цивилизация, медленно приходила в упадок. Никто, никогда не связывал падение цивилизаций с миграцией предков. Сложно было заметить уход из общества нескольких единиц. Сложность была ещё и в том, что они не группировались. Всегда жили поодиночке. В обществе, но поодиночке. Также поодиночке, не сговариваясь и не назначая день и время уходили. Каждый сам по себе. И надёжно ими построенное/созданное падало/угасало не сразу. Сильно не сразу. Вот и не связывали. Типа – это то здесь при чём?

Я не просто так упомянул про время и дату. В Месопотамии был изобретён древнейший календарь с семидневной неделей. Предки также, научились делить час на 60 минут, а минуту на 60 секунд и научили других пользоваться календарём и временем. И многие из нас этим пользуются до сих пор. Знают все, а пользуются не все. Не в укор этим «не всем» будет сказано. Ведь каждый сам выбирает, чем пользоваться, а чем нет, благо, вариантов для выбора превеликое множество. И ещё про предков – свои творения они не подписывали, чем сильно отличаются от тех, кто подписывает не своё. И вообще подписывает что ни попадя.

В чём же секрет долгожительства того, что придумали предки? Я думаю, что никакого особого секрета нет. Просто они работали как честные наёмники, не стараясь удовлетворить свои корыстные интересы сверх оговоренных изначально сумм. Им вполне хватало на жизнь того, о чём договаривались в начале и поэтому, то что выходило из их рук было сделано/придумано/сформулировано беспристрастно, т.е. объективно. Календарь – один на всех, время – одно на всех, закон – тоже для всех. А если кто-то считает себя выше закона, то это оговаривалось в отдельной статье того же закона. А какой же свой интерес был у предков?

Свой корыстный интерес они удовлетворяли или за счёт заказчика, в случае с законами, пирамидами, башнями и садами или реально стремились к порядку, в случае с календарём и временем. А звезды от планет они научились отличать за просто так. Было свободное время, вот и научились. Они делали это, потому что могли это делать. Они ваяли не для славы, не для того, чтобы оставить своё имя в веках. Они просто умели. Повторюсь – большинство результатов их деятельности так и остались без авторов и почти безвозмездно даровано человечеству. Поэтому, если человечество что-то изобрело, сформулировало, написало или построило, но автор не указан – без тени сомнения могу заявить и вам с этим придётся согласиться, что вероятно это дело рук и мозгов моих и ваших предков.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное