Другие. Феникс

— Мы, экзистенциалисты и сущности, многое знаем о тебе и твоей силе. А я и мой друг, — ещё и о твоей жизни. Скажи, учитель Сёртун ведь твой наставник? — вкрадчиво начал Денеб.

— Да.

— С каких пор? — похоже, моё сознание что-то знало, но всеми силами сопротивлялось рассказу об этом.

— Лет с шестнадцати или раньше, я не помню.

— Он ведь особо тебя привечал?

— Да.

— Ада, птичка моя, милая… Вспомни… Почему ты такая? Что он сделал с тобой?

— Не могу, — я помотала головой, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

— Он ведь научил тебя, как подобраться поближе к тем, с кем нужно бороться, да? Через их пороки, через их извращенные и больные желания? Ада… Он сам болен. Тебе не могло это нравится, ты была слишком юна, — Ден обхватил моё лицо обеими руками, не давая прятать взгляд. Я вспоминала, всё вспоминала, через боль, через ужас. В глазах Денеба видела кошмарные сцены, в которых Сёртун под покровом ночи или даже среди бела дня заходит в мою комнату, жадно лапает, трогает, обжигает прикосновениями и бросает на кровать, ставит к столу, на колени.

— Мне нравилось! — крикнула я, заливаясь слезами.

— Нет! — тихо, но строго противостоял Ден. — Тебе было больно, стыдно и неприятно! Ты не хотела этого, но боялась сказать нет. Но ты сильнее Сёртуна, Ада! Он просто ломал тебя.

— Так поступают со всеми, — сопротивлялась я, что было сил, зная, что сущность права.

— Нет. Не со всеми.

— Отпусти. Убери метку, умоляю, — шептала я, а у самой в голове звучали совсем другие слова, обращенные к учителю. “Отпустите, мне больно. Я не хочу”. А он всегда отвечал одно и то же: “Позже скажешь спасибо, тебе это ещё пригодится”.

— Ни за что. Чтобы он снова приходил к тебе, а потом сжигал кусочки памяти? Нет, Ада, — руки Дена стали невероятно ледяными, и меня затрясло ещё больше.

— Зачем ты это? Зачем дал мне вспомнить?!

— Чтобы ты перестала винить себя, перестала бояться метки. Переспать с кем-то по собственной воле, даже если этот кто-то — сущность, не стыдно! А издеваться над молоденькой девушкой, принуждая её к сексу — гадко! Представь, какое наказание получил бы Сёртун, узнай ваше сообщество о его выходках.

— Нет! Не надо ничего говорить! — я страшно испугалась. Хватит мне и одного позора, да отсутствия крыла.

— Ну-ну, детка, я не сплетник. И не адвокат. Это останется между нами. Но я не хочу, чтобы ты пыталась со мной вылечить свои раны в постели безудержным сексом. Не хочу делать тебе больно. Ясно?! — он чуть тряхнул меня, снова заставляя смотреть ему в глаза.

— Я не могу иначе.

— Ты пробовала?

— Ден… Пожалуйста…

Я бессильно согнулась, вырываясь из его рук и легла на пушистый ковер. Память отметила странный факт — на мне всё ещё пальто и ботинки. Денеб тяжело вздохнул и принялся разувать меня. Слышно было, как он зашвырнул обувь в коридор, а потом улегся рядом со мной. Я невольно подобралась поближе, надеясь на кроху нежности.

— Иди сюда, мой меченый Феникс, — Ден поманил меня к себе, и я с превеликим удовольствием устроилась на его плече. Может, у сущностей всё же есть чувства?

— Как ты сделал, чтобы я вспомнила?

— Ну это просто… Система почти такая же, как у вашего выжигания. Берёшь кусочек памяти — и вуаля.

— Зачем всё-таки? — я прижалась к нему сильнее, вдохнула странный и незнакомый терпкий аромат.

— Сказал ведь. Я люблю настоящий секс, не такой, какой был у нас. Он будто бы искусственный, подделка. Ты заполняла пустоту, привыкла к боли и безжалостному изнеможению. Но такой вариант — бессмысленная трата энергии, никакого обогащения и пользы не несущая. Какой прок телу от удовольствия, если душа молчит, а, птичка?

— Это же просто физическое, Ден.

— Вот! Об этом я и говорю. Ты же Феникс, где твой внутренний огонь? Я же видел его, он проскальзывал, но ты упрямо нивелируешь его физическим.

— Я даже не знаю, что ответить…

— Можешь не отвечать, это необязательно. Но я знаю, что у Фениксов вообще принято сдерживать свою истинную сущность и постоянно играть какие-то странные роли. Вот тот же твой учитель, Сёртун. Он пытается показать себя невероятным наставником, лучшим среди лучших, — я хотела возразить, но Ден предусмотрительно прикрыл мне рот рукой. — Знаю, у тебя другое мнение, но просто дослушай. — Твой учитель играет роль. Не более. Ты знаешь, каков он на самом деле? До конца — вряд ли. С одной стороны Сёртун старый грязный извращенец, а с другой — жестокий тиран. Я знаю, что он был здесь, и я помню, в каком состоянии встретил тебя после его посещения. Так не должно быть. Ученик не должен падать на колени перед учителем. Никогда. Он же сломал тебя, понимаешь? Если бы я не знал тебя хоть немного, то когда увидел стоящей на коленях, ударил бы с ноги по лицу. Из-за брезгливости. Терпеть не могу, когда люди по своей воле так унижаются. Это отвратительно и мерзко.

— Денеб… — мне стало стыдно, жгучий комок отвращения к себе обжигал грудь.

— Это из-за страха, неосознанно. Знаю.

— Ты какая-то неправильная сущность…

— А откуда ты знаешь, какие мы, сущности, на самом деле? Учитель рассказывал? Ты всё ещё веришь ему?