Другие. Феникс

Я промолчала. Разговор заходил куда-то не в ту сторону. Моё задание — узнать как можно больше о Денебе и Льётольве, но чем я занималась? Разбирала с сущностью свои внутренние проблемы, о которых предпочла бы не знать и не помнить. Мне нужно обдумать и переварить то, что удалось вспомнить не без помощи Дена. Пока же мне казалось, что всё это случилось не со мной, хоть телесные отклики и говорили об обратном. Внезапно я явственно ощутила горячие прикосновения учителя, требовательные и настойчивые, иногда — жестокие. Когда я перестала сопротивляться, когда признала это нормой своей жизни? И признала ли? Забыла. Но только из-за того, что подвергалась постоянному воздействию огня. Что за это время произошло с моим мозгом, с личностью? Снова стало и жарко и холодно одновременно, и я ещё сильнее прижалась к Денебу. Он словно ждал этого.

— Ден, — меня вдруг озарила невероятная догадка. — Получается, что твоя метка спасла меня? Сёртун больше не сможет…

— Типа того, — небрежно бросил он в ответ. — Отобрал.

— Выходит, он готов был лишить меня руки не столько из-за позора всего отдела, сколько из-за своих собственных желаний? — к горлу снова подбиралась тошнота.

— О чём я тебе и говорю… Ты ни в чем не виновата, птичка. Ты просто не могла иначе. Знаешь, каково моё настоящее лицо? Почему тебя притянуло, как магнитом? — Денис повернулся ко мне и легко провел пальцем по губам. — Это потому, милая, что я — огонь.

Глаза его снова сверкнули, и мне стало поразительно легко от этого огненного взгляда. Он манил, завораживал, мне хотелось насытиться им до предела, горячим, ярким, жарким. Это моя стихия. А Ден, как на зло, крайне нежно и ласково погладил меня по шее, подбородку и наклонился чуть ниже, будто бы хотел что-то сказать или поцеловать. Огонь стал ближе, от восхищения и предвкушения я даже задержала дыхание.

— Денеб… Сущность ты моя огненная, — прошептала я, — хочу…

— О… Как ты заговорила, красавица, — он склонился ещё ниже и намёком коснулся моих губ.

— Мой долг — целая ночь, помнишь? — я снова была в шаге от того, чтобы накинуться на него.

— Не боишься опять проиграть? — несмотря на внешнее сопротивление, Ден медленно забирался холодными руками под свитер.

— Мне кажется, что проигрыш — это как раз то, что мне нужно… — я подалась вперед, чтобы ухватиться за Денеба, и увлекла его за собой на пол.

— Но учти, играть по твоим правилам я сегодня не собираюсь, — буркнул он, стягивая с нас лишнюю одежду.

— Это даже интересно, — от его ледяных прикосновений мне становилось не холодно, а жарко. Так жарко, будто я парилке, даже дышалось с трудом. Вот он какой, огонь Денеба.

Сантиметр за сантиметром сущность покрывала моё тело поцелуями, осторожными и оттого трогательными, призывая наслаждаться, увлекая в доселе неизвестные степи удовольствия. Мои чувства, словно трава, поддающаяся колебаниям ветра, колыхались от приторной сладости до легкого негодования, когда хотелось поторопить Дена, потребовать от него большей настойчивости. Но он не давал возможности проявить нетерпение ярко, играя со мной, настраивая, как музыкальный инструмент. Денеб хотел, чтобы я звучала вместе с ним и только так, как нужно. Унисон, гармония…

Хорошо помню момент, когда он перешёл к более серьезным действиям. Кажется, уже тогда я готова была упиваться эйфорией только лишь от одного его осторожного движения, своими ласками он довёл меня до состояния, близкого к бессильному желанию и требованию продолжения. Мне не хотелось сопротивляться, не хотелось жестоких игр. Моё тело и душа требовали предельной нежности, непорочной, осторожной и чуточку скромной.

— Это будет медленно… И долго, — шепнул Ден, поглаживая меня по голове.

— Вечно?…

— Возможно, — слышала, как он улыбнулся. Руки его вдруг стали горячими, — ты же Феникс, лапушка…

От каждого его слова, жеста, горячего дыхания, скользящего по коже, меня пробирала дрожь. Во всём теле разливалась нега свободы и удовольствия, спокойного, обстоятельного. Очень трогательного и даже немного невинного. Никаких резких движений, грубых захватов и прикосновений. Легко, изящно — и я сама себе казалась пёрышком, кружащимся в воздухе. А Денеб — теплым дыханием ветра, играющим с ним.

Он всё шептал мне что-то на ухо, продолжая этот медленный и долгий акт телесной любви. Хотя тогда мне казалось, что это совсем не так, не только телами мы взаимодействовали, да и они казались совершенно неважными, просто инструментами. Душа. Что-то внутри души отзывалось на действия Дена, что-то заставляло меня иногда прикрывать глаза в надежде не проронить ни слезинки. Но огненная сущность не оставляла шанса. И я снова залилась слезами, но вовсе не такими, как в предыдущую ночь.

— Птичка… — Ден потерся щекой о моё мокрое лицо. — Хорошо тебе?

— Да…

— Это ведь лучше, чем было, правда?