Другие ноты

Новую информацию о себе узнаешь только в чрезвычайных или стрессовых ситуациях, вообще же о себе не слишком задумываешься, другое дело мысли о том, как лучше провести отпуск или что приготовить завтра на ужин. Особенно если ты ненавидишь готовить. Если ненавидишь, то именно этими повседневными заботами забита твоя голова, ты всегда найдешь себя там, где размышляешь: плов или гречка, или заморочиться на драники с мясом, или удовлетвориться магазинными пельменями. Никаким сквозняком не надует ни с того ни с сего задуматься, какой ты, собственно, тип: простой или сложный, или слишком трусливый, или чересчур безрассудный, только полоумный может выскочить на лестничную клетку к нездоровому соседу, не чувствуя опасности, расплескалась синева, расплескалась, девушка, даже в сердце синева затерялась, как это что это, нет, я не истекаю кровью, девушка, я ее выпускаю добровольно, говорит он, и из его правильно вспоротых вен, от запястья почти до локтя расплескалось – струится ручеек отчаяния, я впервые его разглядываю, этого соседа, раньше я только здоровалась с ним, не глядя, с его затылком или искусственной дубленкой – здоровалась, оказывается, он очень моложав, настолько, что можно представить, каким он был в детстве: вихрастый рыжий малый, с беличьими ресницами и конопушками на носу, задира с вечными струпьями на коленях. Мне бы так выглядеть в пятьдесят, думаю я невпопад, ему вряд ли больше, но и эти не дашь, ни одной морщинки, я сейчас принесу бинт, хотя здесь нужен жгут, говорю, глядя не на руку, а на его лицо, гладкое, как сыр, он достает нож, раскладной нож, один из тех, которыми бредят мужчины, когда задумывают коллекции холодного оружия, впрочем, я ничего в них не понимаю, а нож в его правой руке оживает, пока левая плачет неправдоподобно алым, нож выписывает вензеля, но мне некогда думать об этом, я сейчас принесу бинт и что-нибудь придумаю со жгутом, ждите. Стремительно вбегаю в квартиру, скорую, говорю, что? – Мечик спрашивает, вызывай скорую, что? – Мечик спрашивает, выдвижной ящик поддается не сразу, я беру бинт, задвигаю ящик, распахиваю дверцы, хватаю первую попавшуюся простыню в цветочек, дверца хлопает, вы-зы-вай, какой ты непонятливый, беру ножницы, делаю надрез, достаточно ли прочный жгут получится из х/б тряпки, а если в два слоя, Мечик говорит: а что сказать?

Человек умирает, говорю.

Открываю дверь. Алло, скорая? – говорит Мечик.

Человек не умирает. Он играется с ножичком, большой вихрастый малый, рисует им загогулины в воздухе правой рукой, выставив левую, точно нищий на паперти, заливая пол, нож складывается и тут же любопытно высовывает свое жало, так, чего доброго…

Рана, наверное, глубокая, лучше об этом не думать, предположим, это не рука, а кожаный мяч, мяч круглый, какой-то кожаный валик, предмет из кожи, покрытый рыжими волосками, нож щелкает у меня перед глазами, сосед пошатывается и выписывает ножом кренделя, не переставая пошатываться и щелкать – не переставая, кровь течет и не заканчивает течь, нужен тампон прямо на место раны, думаю я, откуда я это знаю, я это помню, из закромов памяти, если по сусекам поскрести, выкатывается информативный колобок с подсказками – все, чему тебя учили, а меня учили оказывать первую помощь, правда, детям, но. Сосед тоже почти ребенок. Просто большой и контуженный.

Сеточка в клеточку багровеет, бинт хлипкий и ненадежный, я опасаюсь надавить на рану, потому что боюсь причинить боль, поэтому наматываю, наматываю, сосед переминается с пятки на носок, точно заведенный, нож пляшет, Мечик выходит из квартиры, Мечик впадает в панику, Мечик сейчас все испортит.

Нож отдай, говорит Мечик. Ты сумасшедшая, он же тебя порежет, говорит Мечик.

Мне страшно. Что Мечик сейчас все испортит.

Нож мельтешит совсем-совсем у меня перед глазами. Бинт не помогает, он маленький и ненадежный. Не думать об этом.

А думать о: какие вы знаете виды кровотечений?

Артериальное? Капиллярное? Молекулярное… Стационарное… Где пережать: сверху или снизу, господи.

Нож отдай, говорит Мечик.

Тряпка в цветочек делает только хуже.

Мечик делает только хуже.

господигосподигосподи

Выше или ниже.

Ниже хуже.

Сосед, нож, Мечик мечутся, как умалишенные.

Нет, ты точно – умалишенная, говорит Мечик. Он тебя сейчас порежет, говорит Мечик.

Я стягиваю бывшую простыню что есть силы. Бицепс, трицепс. Выше лучше.

Он порежет, говорит Мечик, и идет прямо на нож.

Я протягиваю руку. Резко, как шлагбаум. Преграждаю путь.

Останавливаюсь. Останавливаю: кровь, нож, соседа, Мечика, панику.

Пошел вон, говорю.

Что? – спрашивает Мечик.

Вон! – говорю.

Да, выше лучше. Нужно было сразу фиксировать выше.

Дура… – говорит Мечик.

Кто умирает? – интересуется со ступеньки человек в белом халате и шапочке.

Ей-богу, в шапочке. Я никогда не видела врачей в шапочках, только в кино.