Другие ноты

Нужно встать и снять их. Только и всего. Такое очевидное решение. Но не тут-то было. Она лежала, как тряпка, как бесплотная ночная сорочка, и не могла пошевелиться. Все силы ушли на страх, на борьбу с ним сил не осталось. Неравнобедренный треугольник света из коридора, разлегшийся на полу, показался чем-то одушевленным. Он приглашал войти в комнату кого-нибудь из спальни. Или из ванной. Откуда угодно. Может, просто с улицы. Но больше никто не придет, думала Ивета, жмурила глаза, чувствуя себя клубком нервов, утыканным болью и страхом. Если вы не будете пить эти таблеточки, мягко сказала психотерапевт, выводя свою дочь из угла и гладя ее по голове, спустя пару месяцев у вас начнется тревожное расстройство. Возьмите себя в руки и лягте в больницу.

Ивета пообещала. Хитро улыбнулась в стиле ОʼХара. Сказала: я подумаю об этом завтра.

Назавтра вместо завтрака она занялась уборкой картин. Сняла все до единой. Все светлые рамы, призванные казаться полупрозрачными и невесомыми. Вспомнила, что делала ставку на пастельные оттенки и спокойные цвета. Чтобы все выглядело сдержанно и аристократично. Декор – необходимый элемент интерьера, так она считала. Приятные безделушки привносят уют в атмосферу дома. Когда-то это было важным. Она казалась себе безумно значимой, потому что принимала решения: беленый дуб или ясень кремовый – какой оттенок выбрать? Левее или правее повесить?

Ивета неудовлетворенно оглядела пустую стену. Невпопад вспомнила бардовскую песню: довольно того, что гвоздь остался после плаща. Шляпки гвоздей торчали услужливо и беспомощно. Если их выдернуть, останутся глубокие дыры, совсем как в ней.

Целый день она только и делала, что пыталась не думать о предстоящей ночи. Но ночь, разумеется, наступила. Ивета отдернула шторы и включила в прихожей свет. Картины начали падать раньше, чем вчера. Ведь она устала на один день больше.

Репродукции и пара полотен еще утром были спрятаны в стенной шкаф, как можно глубже, но это не мешало им висеть на стене и падать.

Ничего не попишешь. Она бы осталась, если бы картины не падали.

91

Тимофеева привезла мне из Венеции репродукцию Венеции: вид на какой-то водный канал без гондол, но с домиками, отчего по незнанию его можно легко срифмовать с Петербургом, – стойко держалась до Нового года и торжественно вручила «под елочку»: трогательно перетянутый резиночкой, плотный текстурированный плакат шириной с трубку обоев.

Я решила спрятать эту трубку подальше и забыть. Мечик неожиданно заявил, что изображенное ему нравится. Вдохновляет. Мотивирует на подвиги. Настраивает на позитив. Только такой картины ему и не хватало, учитывая, что у нас совсем нет картин. Мы немного попрепирались, но в конце концов я сдалась и обещала найти подходящую раму.

Так же, как меняют обои на рабочем столе в компьютере и смартфоне, весной я меняю тюль и шторы в гостиной. Избавляюсь от тяжелых гардин и «зимних» «густых» занавесок, облачаю окно в легкомысленный «цветочек». В этом году захотелось перемен как никогда рано и особенно остро: и вот сначала стрижка, потом всякие мелочи в квартиру, на которые я извела весь аванс, ладно еще салфетки из секонд-хенда, на самом деле они стоят в сто раз дороже, но новое бежевое покрывало мне было явно не по карману. Последним звякнувшим ударом по нему стал перегоревший утюг, оставивший незаживающий шрам в виде решета мелких дырочек на любимом тюле. Так как перегорел он, разумеется, в процессе глажки.

Но я по необъяснимым причинам бодро решила спуститься в преисподнюю и самостоятельно съездить на один из самых крупных рынков за новым утюгом, что для меня как для человека, не владеющего собой в среде рыночных отношений, подвиг. (Потом Мечик прочитал мне нотацию по поводу государственных магазинов, где нужно покупать технику, а Тимофеева – поучительную лекцию о сайтах и интернет-магазинах, но на госцены у меня уже не хватило бы денег, а на интернет-магазины – ума.)