Другое детство

Ко всему прочему, в конце службы вышел священник и стал кадить в нашу сторону. Народ расступился, я оказался в первом ряду. Он прошёл мимо пару раз, а потом вдруг посмотрел на меня скользким и голодно-плотоядным взглядом, от которого по коже пробежали мурашки. Что-то было неправильное в этом взгляде, как и во всей службе. Я решил, что в церковь надо ходить одному, иначе никакого общения ни с богом, ни с самим собой не получается.

Летом мама взяла два месяца отпуска и уехала на дачу, а я остался в городе, потому что нашёл работу. Работа. Я зарабатывал деньги! Они, правда, были уже расписаны — мама решила сделать ремонт в ванной, — но меня это ничуть не расстраивало. Я подумал, что смогу урвать себе что-нибудь на шоколад и мороженое, а больше ни на что деньги, собственно говоря, мне были не нужны.

Работа показалась мне несложной, а называлась гордо: агент по недвижимости. Надо было ездить по городу и показывать квартиры людям, которые хотели снять их в аренду. Никакой зарплаты не предполагалось, но я получал 10 % от месячной стоимости квартиры.

Мне это всё нравилось. Я вырвался из границ своего района, стал ездить с одного конца города на другой. А раньше и метро-то почти не пользовался, разве что изредка выбирался на экскурсии с классом. Мне открылся этот огромный мегаполис, где было столько всего незнакомого. Большая часть квартир, что я показывал, находилась не в центре — туда ездили агенты постарше и поопытнее. Но меня это не смущало. Было лето, погода стояла хорошая, а в транспорте днём было свободно. После каждого показа я обычно садился на скамейку в каком-нибудь дворике и наблюдал за мамашами с колясками и детьми; за всей этой жизнью, которая была как две капли воды похожа на жизнь в моём дворе, но тем не менее была другой. Я чувствовал себя жутко взрослым, ведь я не просто так болтался!

Это было моё первое лето в городе, преобразившемся, опустевшем. Не было сугробов, снегоуборочных машин, припаркованных на всю зиму заваленных снегом автомобилей. Не было людей, все разъезжались по дачам, лагерям и санаториям. На улицах было чисто, как будто их только что вымыли, только иногда ветер гнал одинокий фантик, перекатывая его от одного поребрика к другому. Создавалось сюрреалистическое ощущение построенной декорации.

Казалось, что актёры вот-вот выйдут из гримёрок, кто-то крикнет: «Мотор» т и город внезапно оживёт, задвигается, забурлит.

Мне нравилось ходить по пустынным улицам, дышать тёплым воздухом, пропитанным влажными запахами: асфальта, постриженной травы, пыли, поднятой проехавшей машиной. Но самое главное, всё это пахло свободой, чувством, что я один, могу делать, что захочу. В известных пределах, конечно, но и в такой, пока ещё ограниченной свободе я чуял запах свободы абсолютной, которая, как мне казалось, ожидает меня совсем скоро.

Артур на лето уехал, но мы продолжали встречаться с Катей. Вечерами она была занята, и я звонил ей каждый раз, когда у меня появлялось время днём. Мы гуляли, сидели на скамейке во дворе, болтали о жизни. Нам казалось, что впереди ещё столько всего интересного и неизведанного, но только это ни в коем случае нельзя упустить. Мы боялись потратить время впустую, а потом жалеть о том, чего не сделали, как это случилось с нашими родителями. Но к нашим надеждам на большое и захватывающее будущее примешивался страх, что ничего не выйдет, страх бессознательный и необъяснимый, потому что было непонятно, что же, собственно, должно выйти. Я понятия не имел, куда поступать, но мне оставался ещё год, и я надеялся, что за эти двенадцать месяцев что-то да решится.

Я спросил однажды Катю про её будущего мужа.

— Понимаешь, Артём, — ответила Катя неожиданно серьёзно, — Андрей гораздо старше меня. Он очень взрослый и очень умный человек. Я, конечно, люблю его, но я ещё и уважаю, Я решила для себя, что мне нужно общаться с теми людьми, которые могут меня чему-то научить, понимаешь? Я ведь в простой семье выросла, нас там много было, хоть я в школу и ходила, но учиться у меня времени не было. А с ним я чувствую, что становлюсь лучше и умнее.

— Ну а Артур?

— А что Артур? Артур… Ну, он вот появился как-то неожиданно. Я сначала пожалела его, какой-то он был заброшенный, смотрел на меня, как псёнок.

А потом вот затянулось.

Пропащий он, Артур. Мне бы хотелось помочь ему, но я не знаю, как. Ты вот, Артём, тоже мечешься, но в тебе сила есть, ты рано или поздно найдёшь себя.