Другое детство

— Да ничего, Артём! Где это видано, чтобы мужики брили подмышки? А если увидит кто? Стыда же не оберёшься! — и мама начала длинный монолог, посвященный тому, что нечего выпендриваться и строить из себя неизвестно кого.

Я решил, что бриться не перестану, но впредь буду ходить в футболке, чтобы не провоцировать новых скандалов.

В другой раз Катя принесла настенный календарь с какими-то американскими футболистами. Они все были похожи друг на друга и стояли в разных позах, голые по пояс, в спортивных трусах, с мячом в руках. Мы просмотрели его вместе, обсуждая их огромные грудные мышцы и то, сколько же надо тренироваться, чтобы так накачаться. Катя забыла этот календарь у меня, а я долго ещё рассматривал каждую картинку, наслаждаясь обнажёнными мужскими телами, которые нечасто приходилось видеть в жизни. Недолго думая, я нацепил календарь рядом с секретером, открыв его на текущем месяце. Ну и что такого? В конце концов, отчим Артура тоже повесил в туалете футболистов (те, правда, были одеты).

Этот календарь провисел у меня неделю, пока мама в очередной раз не приехала с дачи. Я пришёл с показа достаточно поздно — люди часто смотрели квартиры после работы. И уже с порога почуял неладное. Она позвала меня из большой комнаты, как только захлопнулась входная дверь.

Я сбросил сандалии и прошёл к ней.

— Это что? — с едва сдерживаемым гневом спросила мама, показывая на лежащий перед ней календарь.

— Календарь, — растерянно ответил я.

— Артём, не делай из меня дуру, пожалуйста. Я вижу, что календарь.

Откуда он взялся и почему висит в твоей комнате?

— Ну, подруга одна принесла.

— И почему она носит тебе такие вещи?

— Она не мне принесла, она просто принесла и забыла.

— Ага. Забыла, значит. А ты сразу и развесил по всем стенам! — тут мама стала срываться на крик. — Ты думаешь, это нормально молодому человеку вроде тебя иметь в комнате такие календари?! Ты думаешь, что у многих мальчиков висит подобное? Ты за кого меня принимаешь? Ты что себе вообще позволяешь? Подруга забыла! Что это ещё за подруга, хотелось бы мне знать?! Быстро возьми это, и чтобы больше я этой дряни в моём доме не видела!

Я взял злополучный календарь и исчез в своей комнате. Надо отдать его Кате, хотя жалко, конечно, — за неделю я уже привык к этим мощным торсам.

Что-то новое появилось в маминых криках. Я считал, что она следит за мной и нарочно придирается, но в глубине души понимал, что отчасти она права. Правда, понимание это приходило только по конкретным поводам и после очередного скандала. Я редко мог заранее предсказать, что именно она сочтёт недостойным «молодого человека вроде меня» в следующий раз.

Лето закончилось. Мама, Артур и ещё несколько сотен тысяч человек вернулись в город. На улицах снова стало много прохожих, в метро было тесно даже днём, а уж вечером к общественному транспорту лучше было не подходить. Благо, было тепло, так что я старался, где можно, ходить пешком. К работе, которую я не хотел оставлять, прибавилась школа, начался последний учебный год. При этой мысли захватывало дух от счастья и смутного страха. Всё равно что прыгнуть с парашютом: нужно перебороть ужас, чтобы насладиться полётом, но, самое главное, обратной дороги нет — хочешь не хочешь, а тебя вытолкнут за борт, чтоб не задерживал остальных.

Артур продолжал встречаться с Катей, и, за исключением моих отлучек на показы квартир, мы по-прежнему проводили вместе большую часть свободного времени. Катя в свой лицей так и не поступила, провалив последний экзамен, но не особо печалилась по этому поводу, рассчитывая поступить в следующем году. Она вообще редко из-за чего расстраивалась. За лето мы ещё больше сблизились, так что я даже стал считать её своим вторым другом. Вторым, потому что Артур всё же занимал первое место, да и что-то двусмысленное было в дружбе с девушкой друга, какое-то ненужное наложение отношений.

Для Артура это был первый серьёзный роман: до этого он сбегал от каждой новой пассии, как только она начинала строить планы на будущее. Впрочем, может быть, именно бесперспективность отношений с Катей удерживала его рядом? Он не боялся, что она решит вдруг выйти за него замуж или начнёт его в чём-то ограничивать.

Он-то не ограничивал себя ни в чём. Однажды пришёл ко мне сказать, что не появится в школе по крайней мере неделю: — Короче, чел, такое дело, я триппер подхватил.

— Это чего такое?

— Ну, блядь, капает с конца и болит. Хочешь посмотреть? — и он начал на полном серьёзе расстёгивать ширинку.

— Нет, — чуть не закричал я, — блин, Артур, не надо мне ничего показывать, я и так верю.

— Короче, нужно Кате что-то наплести, чтобы она не думала ничего. Можешь ей сказать, что я заболел что ли, но не серьёзно, а просто грипп…

— Да, очень заразный, но ничуть не опасный, так с тобой будет всё в порядке, но навещать тебя ни в коем случае нельзя.

— Типа того, Тёма, да. Ты умный, навешай ей что-то.