Другое настоящее

«Яндекс.Карты» сходу определяют, что никакой остановки поблизости нет. Я смутно вспоминаю фразу «по требованию» и цепляюсь за нее, потому что ничего более подходящего все равно не предвидится: ну конечно, здесь вполне может существовать остановка, о которой знают только краснокоммунарцы. И она где-то… Там, за пустотой пустыря и доминошками домов. В крайнем случае я всегда могу вернуться к колледжу и начать сначала.

Чтобы поскорее в этом убедиться, я перехожу на бег. Под ногами жухлая, готовая к смерти трава. Мимо стремглав проносятся мальчик и фокстерьер. На мгновение меня ослепляет свет фар – автомобиль въезжает во двор и останавливается. Такси, вот что мне нужно! Сейчас выйду к дороге и просто вызову такси.

Но я не выхожу к дороге. Я не вызываю такси. Меня уже ждут. Ждут в узком проходе между одной глухой стеной и другой такой же глухой стеной: их трое, и то, что они ждут именно меня, становится ясно – в горле закипает паника с привкусом желудочного сока – как только один из них хватает меня за рукав и подтаскивает к себе.

– Я все отдам, – говорю я, едва шевеля губами. Они меня узнали. Нет, они не могут меня узнать – я выгляжу теперь иначе, живу в другом городе, Красный Коммунар, Электровозный проезд шестьдесят. Моя фамилия – Зарецкая. Я сама себя, вашу мать, не узнала бы.

Нет, они не могут меня узнать, потому что у них нет глаз. В щелях между черными шапками и шарфами, закрывающими лица, – то, что выступает на старых кирпичных стенах. Соль.

Тот, что меня держит, протягивает руку.

– С-с-сер, – говорит он.

– Ш-ша, – соглашаются остальные.

Я кое-как стаскиваю с плеча рюкзак, и он тут же исчезает за одной из спин, но меня не отпускают.

– Больше ничего нет. – Я дергаюсь раз, другой. – Пусти!

И с треском выдираю серебристую ткань из скрюченных пальцев, потому что больше! у меня! ничего! нет!

Они не пытаются сбежать с добычей. Стоят и смотрят, как бегу я. А я налетаю на женщину с продуктовой сумкой:

– Помогите, меня ограбили!

Ее глазные яблоки подергиваются соляными кристалликами.

– Меня только что ограбили, помогите! Они там!

Парень в синей спецовке ускоряет шаг. Соль катышками лежит в складках его губ.

– Помо… Пожа…

Подпрыгивая на ухабах, меня огибает коляска с ребенком. Молодая мама невнятно ругается, а ее сын, свесившись набок, вдруг смотрит прямо на меня. Крошечное лицо удаляется, но я уже вижу, как на пока что гладких щеках отчетливо проступают серые крупицы.

Те, между домами, все еще чего-то ждут. Если б сейчас они подняли руки и дружно помахали мне вслед.

Апрелев, тварь двоедушная!

Его нет ни под фонарем, ни около, нет и его избитой подружки, но я совершенно уверена, что они где-то поблизости – потрошат мой рюкзак и делят на пятерых сдачу со стиков для «айкос», само устройство, беспроводные наушники, тетрадь с конспектами, содержимое косметички… Телефон.

Твои голосовые сообщения, – пошел мужик в лес, никакого вещества не принес, – дурацкие сэлфи, – только сказку, – наши лихорадочные диалоги обо всем, что мы видели и пытались понять – с очень дурным концом. То немногое, что от тебя осталось.

Лучше бы они меня трахнули. Все вместе, а потом каждый по очереди. Пускали бы по кругу до тех пор, пока я не потеряю сознание от боли. И тогда меня отдали бы Апрелеву.

Ха-ха. Почти так они и поступили.

Я прячу руки в карманы и нащупываю прямоугольник банковской карты. Забыла убрать в кошелек. Всегда убираю, а сейчас – забыла.

Лампочка над банкоматом мелко моргает. Я достаю карту и вставляю ее в картоприемник. Ввожу пин-код. Снимаю пять тысяч с расчетом на то, что в ближайшее время другой такой возможности не представится. Мобильный из рюкзака сообщает о списании (кому-то, но не мне).

Будто сбой в матрице, со стороны кавказского ресторана ко мне спешит маленькая женщина с картонкой в руках.

– Я уже давала вам денег.

Она растерянно хлопает светлыми ресницами, но не уходит.

– Мне нужно на Электровозный проезд. Как туда попасть?

Она молча поднимает картонку и тычет ею мне в лицо. Там по-прежнему «ЯНА», крест и молитва.

– Я знаю, я давала вам денег. Электровозный проезд…

– Да вон же маршрутка! – бросает через плечо проходящий мимо парень. – Беги!

Убивай или жги, смотри, все бессмысленно и бесполезно-но-но2.

Тети-Полина связка ключей от квартиры тоже осталась в рюкзаке, вспоминаю я, набирая по карманам восемнадцать рублей за билет. И «Дом, в котором», чужая, между прочим, книга.

Очередная догадка толкает меня в грудь и усаживает на продавленное сиденье: Джон. Джон, который настоял на том, чтобы Илья непременно пошел меня провожать. И Джон, который сказал: «Он все тебе покажет. Будет весело».

Повеселился?

Всю дорогу до дома я сжимаю пальцы в кулаки. Вдавливаю три кнопки кодового замка. Яростно топая, поднимаюсь на свой этаж и сажусь на ступеньку – дверь заперта, тетя Поля на смене. Еще неизвестно, что она скажет, когда узнает про потерянные ключи.