Другое прошлое

Эдвард отошёл от Бертона, но так и не смог сесть. Я глядела на неподвижную фигуру мужа и вспоминала его и свои слова, сказанные всего несколько месяцев назад. Вот, хотела я узнать правду, и что? Стало легче? Да в тысячу раз тяжелее. Теперь мы точно знали, что любой момент нашей жизни может стать последним для нашей семьи. Хотелось выть и выдрать себе всё волосы. Ну зачем я настояла на этой поездке? Да, жизнь в неведение сейчас казалась лучшим вариантом. Но вернуть всё назад уже нельзя. Это время играло с нами, словно с песчинками.

Глава 36

Эбби

Прошло четыре дня с того мучительного для всех нас рассказа. И пока ни разу мы с Эдвардом не возвращались к этой теме. Но наши объятия ночью стали еще крепче, а поцелуи более страстными. Слова между нами заменили взгляды. Сами мы боялись озвучить то, что пугало больше всего. Что счастье конечно и не зависит от нас.

Но жизнь и быт берут свое. Грустные мысли стали отходить на второй план. После долгих часов споров и уговоров, нам всё же удалось уговорит Бертона вернуться в Лондон. Эдвард пообещал сделать ему новую мастерскую или восстановить старую, ту самую, что осталась в особняке. Думаю, в глубине души он всё же надеялся, что есть шанс найти ключик к пониманию капризов времени. Я то уже смирилась со всем и про себя решила, что буду жить одним днём, наслаждаться каждым мгновением, и не думать, как однажды мне придётся раствориться в воздухе из-за аппендицита или камней в почках.

Сегодня вечером Эдвард отправился в центр города по делам. Пришли письма от его адвокатов, так что скорее всего ему придётся задержаться там до вечера.

Мы же сидели с Ричардом на стульях, найденных мной на чердаке, и пили чай. Вокруг нас стояли огромные деревянные ящики, в которых мы планировали поместить все вещи учёного, но пока что наша затея терпела крах. Бёртон хотел забрать абсолютно все из этого мрачного дома, а мы с Эдвардом пытались воззвать к разуму учёного и просили отказаться хотя бы от сломанный досок, на которых он когда-то начертал один из своих «гениальных» формул, а теперь не мог их разгадать. «Да вы хоть понимаете, что изображено на этом бруске? – кричал он нам, – Здесь ответы на все загадки цивилизации! Эти сведения настолько ужасны, что мне пришлось их заключить в древнюю формулу. Ну да, я забыл, как их расшифровывать, но дайте мне только время и я.. ».

И так происходило почти с каждой вещью. К полудню я так устала бороться с капризами учёного, что утащила его в более или менее чистый и светлый уголок залы. За чаем Ричард расслабился и я решила спросить о вещах, которые меня до сих пор волновали.

– Ричард, а почему вы не рассказали герцогу Сент Мору что произошло на самом деле? Зачем вы позволили обвинять себя? Ведь вы потеряли дружбу самого близкого человека.

– Не всё так просто, Эбби, – Бёртон вздохнул и отложил воздушное розовое пирожное, которые ему особенно нравились, – Я пытался. Когда Генри понял, что Элиза исчезла, он превратился в зверя. Он нанял людей, которые днём и ночью прочесывали город, сам выходил на улицы с пистолетом и шпагой и убивал всех, кто казался ему подозрительным. Он сошёл с ума от горя. А потом вся его боль выплеснулась на меня.

Я рассказал ему всё, что произошло 20 с лишнем лет назад. Я хотел показать рисунки Элизы, мои записи.. Но безумие уже глубоко проникло в его сознание. Его давила совесть, ведь в последний их день они были в ссоре. И эта совесть нашла способ успокоиться. Он сделал виноватым меня. Ему не важно было мнение общественности и доказательства отсутствия моей вины. Генри нужна была кровь. Думаю, от смерти меня спасла только его болезнь. Сердце моего друга не выдержало горя. Он умер. А в мой жизни погас последний лучик света.

Ричард с силой запихнул в себя остатки пирожного и запил уже остывшим чаем. Как же печальна может быть жизнь! И даже если ты стал свидетелем чуда, равного которому нет ничего на земле, это не защитит от боли в будущем.

– Тогда я и уехал сначала в Испанию, потом ещё куда-то. Осознанно себя помню уже во Франции. И честно, я очень старался сойти с ума. Мечтал, чтобы меня посетило безумие и я, наконец, отдохнул от всех этих мыслей и воспоминаний навсегда потерянного счастья.

Ричард погрустнел, его взгляд убежал куда-то в сторону окна и улицы. А меня вдруг осенило. И почему я не задала этот вопрос раньше? Он же самый очевидный.

– Ричард, – проговорила я, стараясь сдержать дрожь рук, – А ты когда последний раз запускал свою машину?

Тот вскинул голову, в его глазах появилось удивление.

– Я не включал её вот уже 32 года. С того самого дня, как появилась Элиза. Она так и осталась в особняке. А почему ты спрашиваешь? Подожди.. Господи! Если я ее не включал.. то..

– Как тогда появилась я здесь?

Закончила я за него. Оба мы в недоумении смотрели друг на друга. Ричард не выдержал первым, вскочил и забегал по комнате так быстро, что я едва успевала слышать его восклицания.

– Не может быть! Каким я был идиотом.. Гений! Творец! Тьфу! Букашка, как есть букашка!.