Другой класс

Тут-то все и случилось. Ей-богу, Мышонок, я не хотел, чтобы так вышло. Нет, я, конечно, имел в виду нечто подобное, но совсем не это. А это был просто несчастный случай. И я тут совершенно не виноват. Ведь обречены даже самые лучшие планы мышей и людей…[98]

Что возвращает нас к разговору о тебе, Мышонок.

Глава четвертая 20 сентября 2005

Интересно, а как настоящие преступники справляются с чувством собственной вины? Я, например, пришел сегодня на работу, совершенно уверенный, что в башне меня уже ждет полиция и сейчас мне предъявят обвинение в краже досок почета, являющихся собственностью школы «Сент-Освальдз». Ночью я спал очень плохо, урывками; я был абсолютно убежден, что утром меня арестуют, и даже заготовил небольшую речь, которую собирался в этом случае произнести.

Хотя виноватым я себя, в общем-то, не чувствовал. Но был уверен, что мое лицо непременно меня выдаст, а потому даже несколько растерялся, когда у меня в классе появились вовсе не полицейские, а страшно раздраженный Дивайн с ярко раскрашенным садовым гномом в руках.

– Стрейтли, можно вас на минутку? – сказал он.

В классе уже начинали собираться ученики. Некоторые сидели и читали, другие оживленно болтали друг с другом. А мои любимые «хулиганы» – Аллен-Джонс, Сатклифф, Тайлер и Макнайр – бурно обсуждали свои подвиги, совершенные в минувший уик-энд и, похоже, сопровождавшиеся музыкой, песнями и боевой раскраской, которая в виде лака различных оттенков все еще виднелась у них на ногтях.

– А что, нынче и мальчики пользуются лаком для ногтей? – спросил я у страшно гордого собой Аллен-Джонса. Я обычно очень спокойно отношусь к нарушениям школьного дресс-кода, и моих учеников это вполне устраивает, но в данном случае им явно хотелось меня шокировать, и именно поэтому я сперва сделал вид, что абсолютно ничего не заметил.

– Но девчонки-то лаком пользуются, – сказал Макнайр, – а если им можно, то почему нам нельзя? Иначе получается в чистом виде гендерная дискриминация.

– Увы, правила внешнего мира в данном случае еще не успели совершить необходимый скачок в своем развитии, – сказал я и посоветовал, не поднимая головы от тетрадей, которые проверял: – Но я бы на вашем месте лак все-таки удалил.

Именно в этот момент в класс и заглянул Дивайн. И выглядел он настолько опасным, насколько вообще способен выглядеть человек, прижимающий к себе веселого садового гнома. Должен признаться, мысли мои были полностью поглощены историей с досками почета и я успел почти позабыть и о подарке Гарри, и о том, что развернул его и поставил…

Я поспешил выйти вместе с Дивайном в коридор и спросил:

– Чем я могу вам помочь?

– Это, – прохрипел он, точно изрыгая проклятье, – я нашел у себя на крыльце утром в воскресенье!

– Гном, милый гном… – попытался пропеть я на мотив песенки «Дом, милый дом», но моя шутка явно оказалась некстати, ибо нос Дивайна тут же угрожающе порозовел и он возмущенно заявил:

– Мне почему-то кажется, что это вы его туда принесли.

– Вот как? – изумился я. – И у вас есть серьезные основания для подобного предположения? Или вы просто следуете правилу Conlige suspectos semper habitos?[99]

В ответ доктор Дивайн издал какое-то непотребное шипение.

– Здесь нет никаких известных подозреваемых, – сказал он. – И смешным это может показаться только вам, Стрейтли. Между прочим, я слышал, что Гарри Кларк оставил вам в наследство кое-какие свои вещички.

Я кивнул.

– Это действительно так, – сказал я.

Несколько мгновений Дивайн молча буравил меня прищуренными глазами, потом все же спросил:

– А правда ли, что вы, как утверждает наш капеллан, вели разговоры насчет некой поминальной службы?

Я снова кивнул.

Он вздохнул.

– Но это же абсолютно невозможно, – сказал он. – Именно вы в первую очередь должны были бы это понимать.

– И все же Гарри следует помянуть, – сказал я.

– Его и так без конца вспоминают, – возразил Дивайн, – и это уже само по себе достаточно серьезная проблема. – С этими словами он сунул мне садового гнома и чуть более мягким тоном прибавил: – Знаете, пусть лучше прошлое останется в прошлом. Я понимаю, вы очень тепло относились к Гарри Кларку…

– Нет, вряд ли вы это понимаете! – сказал я. – Уж вы-то с ним друзьями точно не были, это мне известно. И все же Гарри был такой же неотъемлемой частью «Сент-Освальдз», как вы или я. И что бы вы о нем ни думали, он, безусловно, достоин поминальной службы.

Дивайн пожал плечами.

– Но у нас этого делать никак нельзя. Во всяком случае, при нашем нынешнем директоре. А вообще-то и ни при каком другом…

Я посмотрел на него.

– Это несправедливо, Дивайн. И вы это понимаете не хуже меня.