Другой Париж: изнанка города

– Неужели ты веришь в эту белиберду? – ухмыльнулся я. – Черная магия, мессы, покойники и все такое… Ведь полная дичь!

– Дичь – не дичь, – урезонил меня Мориа. – В сатанинских ритуалах есть определенная сила, по себе знаю. Только лучше в это дело не соваться – это точно!

– Ты что, принимал участие в черномагических ритуалах? – широко распахнув ресницы, спросила Моника.

– Был грешок, не скрою, – кивнул Мориа, глядя куда-то в сторону. – Ничего особенного. Потом, правда, плохо было. В обморок падал, чуть в мир иной не отошел… так, заглянул одним глазом. Но это, наверно, было от жары и летнего солнцестояния. Или перебрал просто-напросто в тот день, не помню уже.

– А еще такие странные могилы тут есть? – оглянулась вокруг Моника.

– Сколько угодно! – радостно сообщил старик. – Пер-Лашез – самое странное кладбище в мире. Вот, например, на могиле одного эзотерика, Алена Кардека, молятся, загадывают желания и духов вызывают. Несчастного спирита даже после смерти взорвать пытались! А еще, принцесса, есть и по твоей части могилка.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась Моника.

– Мистик один тут похоронен. Так к нему со всей Европы ясновидящие приезжают, чтобы на его могилке ровно в полдень карты Таро раскинуть. И к мадам Ленорман последователи регулярно приходят гадательный дар перенимать. Только, говорят, пока никому он не передался. Зато карты на ее могиле зарядить можно. Ты случайно не хочешь попробовать? – подмигнул Мориа. – Может, потом и у тебя гадание лучше пойдет?

– Не-е-ет! – замахала руками цыганка. – Не хочу. Это же нельзя!

– Ладно, долой мистику, идем дальше. У нас тут никто бесплодием не страдает? – похихикивая, спросил Мориа. – Кроме меня, конечно. Но у меня уважительная причина – почтенный возраст.

– Да нет вроде, – ответил я, переглянувшись с Моникой. – А что?

– А то не пропустите шанс подлечиться! – засмеялся Мориа. – Вон в той стороне – могила одного коммуниста-утописта, Огюста Бланки. По кое-каким свидетельствам, обладает редкими лечебными свойствами. Во всяком случае, сюда съезжаются поклонники фаллических культов со всего мира. А еще женщины, страдающие бесплодием. Говорят, посидишь чуток на надгробном камне, рядом со статуей, – и потенция сразу восстанавливается, беременность наступает мгновенно. Редкой плодовитостью обладает уважаемый коммунист! Даже в могиле!

Мы с Моникой прыснули. Старик явно был в ударе. Он беспрерывно хохмил и рассказывал увлекательные истории из жизни знаменитых покойников.

– Если не ошибаюсь, Оскар Уайльд где-то тут захоронен? – проявил эрудицию я.

– Ага, вон в той стороне! Гениальный бедолага отсидел в английской тюрьме за гомосексуальный роман с лордом Альфредом Дугласом и в отчаянии бежал в Париж, который служил его единственным утешением. Его бросили старые друзья, жена и дети сменили фамилию, имущество было продано с аукциона, книги не продавались. Король утонченного парадокса, рафинированный эстет жил в дешевом отеле, бродил по бульварам и кабакам, пил абсент… А потом нашел на Пер-Лашез последнее пристанище. От менингита скончался – в полном забвении, – теперь вон там отдыхает. На могиле его летящий сфинкс, – показал старик рукой в глубину кладбища. – Но мы не пойдем туда. Там всегда однополые коллеги собираются и, бывает, такое вытворяют… Не для нежных де вичьих глаз.

– А за его могилой сейчас ухаживает кто-нибудь?

– Внук его, Мерлин Холланд, за могилой присматривает. Я с ним разговаривал несколько раз, давно, правда, дело было. Сам он в Бургундии живет, не каждую неделю в Париже бывает. Не позавидуешь ему! Все время вынужден с голубыми общаться. Его дед, король слога и стиля, давно превратился в рекламный плакат европейских гомосексуалистов. Поэтому и на его могиле всегда бардак происходит. Геи сделали могилу знаменитого писателя культовым местом. Записки оставляют. Почитай их только – спать неделю не будешь! Они просят, чтобы Господь при содействии бедняги Уайльда на них однополую любовь ниспослал! Ай-яй-яй! Считается, что на могиле Уайльда, чтобы обрести свою любовь, надо оставить отпечаток губной помады. Холланд уже и таблички вывешивал с просьбой надгробие не осквернять, и к властям обращался. Бесполезно! Вот и мается внучок, помаду с надгробия отмывает. Уже несколько раз вызывал специальные службы – просто так помаду не ототрешь! А еще некоторые баллончики с краской приносят, раскрашивают могилку на свой вкус…

– Какая дикость! – ужаснулась Моника. – А еще говорят, цыгане нецивилизованные. Но у нас, по крайней мере, никто чужие надгробия не разрисовывает!

– Цивилизованность – весьма условная штука, как и все вокруг. А кстати, где похоронен Сергей Есенин? – вдруг совершенно серьезно спросил Мориа.

– Ты знаешь Есенина? – удивленно посмотрел я на нашего провожатого.

– Есенин? – смешно, по слогам, переспросила Моника. – Кто такой?

– Этот русский был женат на Айседоре Дункан, знаменитой босоногой танцовщице, по которой в начале века сходило с ума полмира! – пояснил старик цыганке. – Она тут неподалеку похоронена.