Другой в литературе и культуре. Том I

«Отдельные картины интересные, а выставка в целом полностью показывает, что советское искусство не имеет права называться „прогрессивным“ – оно в действительности не только „академическое“, а в некотором смысле „реакционное“ по сравнению с последними тенденциями мирового искусства», – написал посетитель, скрывшийся за инициалами «ЕКВ» (Кн. от., 97). Действительно, отобранные работы свидетельствуют в пользу этой записи: советское искусство было представлено в том числе такими «китами» соцреализма, как гладкописец Владимир Александрович Серов (не путать с Валентином Александровичем Серовым) с картиной «Ходоки у В. И. Ленина» (1950), идеологически выдержанный Б. В. Иогансон с «Допросом коммунистов» (1933). Их «передовые», коммунистические идеалы соответствовали устаревшей стилистике, как будто возвращавшей зрителя в XIX веке. Посетитель выставки едва ли догадывался о борьбе между «реакционными» академиками из Академии художеств СССР и менее ортодоксальными, ищущими новых путей, хотя и в рамках социалистического реализма, живописцами из Союза художников СССР. Но болевую точку советского искусства он определил верно.

Приведем большое послание организаторам выставки от «Студента из России, Д. Усти[нова?]», в котором сформулированы важные мысли о свободе творчества в СССР:

С радостью услышал я о выставке нашего российского искусства в Англии. С горьким ощущением узости, односторонности, политиканства от искусства ухожу я отсюда. Несомненно, вы не дали возможности представить свои настоящие картины нашим несчастным художникам; те картины, написанные не по партийному заказу, а от души; те картины тех художников, о которых писал Илья Эренбург в «Оттепели». Вы не можете утверждать существование свободы совести в России, пока не будут представлены эти искренние запретные произведения опальных художников! Я верю, что не за горами то время, когда, наконец, российское искусство будет представлено на выставках всесторонне в индивидуальном преломлении свободных художников, а не по заказу одной узкой псевдоидеологической группировки. Верю в возрождение свободной великой России (Кн. от., 45).

Такого рода речи в СССР назвали бы антисоветскими. Удивительно, как последовательно «студент из СССР» избегает слова «советский», заменяя его на «российский». Причем возрождение России связано, в его представлении, с обретением художниками подлинной свободы творчества, а не той, которую они имели в условиях «клетки».

Тема противостояния и противопоставления СССР Западу актуализировалась именно в эти годы. В памяти были свежи травля Б. Л. Пастернака и его исключение из Союза писателей осенью 1958 года, то есть как раз в то время, когда формировалась экспозиция лондонской выставки[497].

Посещение советской экспозиции в Берлингтон Хауз было преодолением сложившихся стереотипов. В отличие от русскоговорящей, англоязычной публике надо было преодолевать и языковые трудности. Для многих англичан непонятным было указание в каталоге и подписях трех имен: например, «Ivan Ivanovich Schishkin». Где тут имя и где фамилия? В некоторых отзывах написано в одну строку: «Я получил возможность увидеть „Portrait of the Writer Nestor Vasilievich Kukolnik Carl Pavlovich Brullov“» (Кн. от., 303). Спасало то, что каждая картина сопровождалась номером по каталогу, поэтому посетители часто просто перечисляли номера понравившихся или непонравившихся работ. С названиями картин тоже было не все гладко: «Little Widow» П. А. Федотова совсем не то же, что «Вдовушка», а уж про «Delegates From the Villages Visiting Lenin During the Revolution» («Ходоки у Ленина») и говорить не приходится.