Другой в литературе и культуре. Том I

Сталкиваясь с чем-то иным, новым, странным, зритель обычно ищет аналогии с тем, что ему хорошо знакомо, чтобы встроить это новое в привычную картину мира. Как известно, любое сравнение хромает, но интересно проследить путь «вживления» новой информации и художественных впечатлений в сознание зрителя. Один из авторов отзыва начал писать о портрете писателя Н. В. Кукольника работы К. П. Брюллова (здесь и далее перевод мой. – Е. З.): «Это великий вклад вашей страны, которая, как хочется сказать вслед за писателем Борисом Пастернаком, была действительно богатой и прекрасной. Любите ее больше, если можете. Ее современное искусство радостное – но трагедия совсем рядом – любите ее и сострадайте ей – или не прячьте ваших очевидных трагедий».

Почему портрет Кукольника навел на мысль о Пастернаке? Это один из лучших портретов кисти Брюллова. Художник не приукрасил писателя: у него неправильные черты лица, насупленные брови, хмурый взгляд исподлобья, нескладная фигура с сутулыми и узкими плечами. Однако это бледное и некрасивое лицо оставляет ощущение недосказанности, романтической приподнятости, словно какие-то возвышенные думы преображают бытовую некрасивость. Впечатление усиливает вечерний пейзаж, фигура писателя погружена в полутьму. Создается впечатление трагичности образа, романтического одиночества и конфликта с миром: отсюда, видимо, и родилось соотнесение неведомого зрителю Writer Nestor Vasilievich Kukolnik с известным ему Борисом Пастернаком.

Одно из сравнений процитировал в уже упоминавшейся статье Ч. Моррис: «Очень интересная выставка, – написал один из старейших членов Королевской Академии художеств. – …Некоторые из показанных на ней портретов можно сравнить с рембрандтовскими»[498]. Это высказывание (Кн. от., 3) принадлежит Алджернону Ньютону (Algernon Newton) (1880–1968), английскому пейзажисту-реалисту, который признавался: «Красоту можно найти во всем: вам только надо поискать. Газометр может быть так же прекрасен, как дворец или Большой канал в Венеции. Это зависит от взгляда художника»[499]. Неудивительно, что он почувствовал близость своего метода работам русских и советских реалистов. Удивляет только, что художник обратился к образцам портретного, а не пейзажного жанра. Впрочем, если что и произвело впечатление на английскую публику, так это русские портреты.

Насколько любопытны сопоставления, видно из следующего отзыва: «Русская живопись XIX века – Викторианской эпохи – выше всяких похвал!» (Кн. от., 124). За период правления королевы Виктории (1837–1901) в России сменились четыре царя: Николай I, Александр II, Александр III и Николай II. Царствование каждого из них имеет свою неповторимую окраску. При Николае романтизм уступил место бидермейеру и ранней натуральной школе, при Александре II разразилась ожесточенная и бескомпромиссная борьба передвижников с академиками, при Александре III пришла пора псевдорусского стиля и эклектики, при Николае II появился стиль модерн, а для английского зрителя все это вмещает понятие «Викторианской эпохи» в русском искусстве!

Посетительница Лиза Райт пришла к выводу, что некоторым картинам советских художников место не на выставке, а на первой странице Russian Saturday Evening Post (Кн. от., 292). Вероятно, она полагала, что издание, похожее на «Ивнинг Пост», есть в каждой стране. Вряд ли советская «Вечерка» вдохновила бы ее на такие мысли. Другой посетитель заметил: «№ 80 мог бы быть прекрасной рождественской открыткой – серьезно» (под № 80 в каталоге числилась картина Б. М. Кустодиева «Масленица» 1916 года, название которой было переведено как «Carnaval Week»[500]). В самом деле, почему бы и нет? Только Масленица – совсем не Рождество, которое в те годы в Советском Союзе официально не праздновали.

Не могло не удивить англичан отсутствие картин русских художниц: «А почему женская часть вашего национального искусства совсем не представлена на выставке?» (Кн. от., 168). Действительно, про многонациональное искусство не забыли, про тему фабрик и колхозов – тоже, но среди семидесяти художников, представленных на выставке, не оказалось ни одной женщины!