Другой взгляд на Сталина

Направление этой кампании задал открытый враг коммунизма Коэн уже в 1973 году:

«Идеи и политика Бухарина возродились. В Югославии, Венгрии, Польше и Чехословакии коммунистические реформаторы стали защитниками рыночного социализма, сбалансированного экономического планирования и постепенного, эволюционного развития, гражданского мира, смешанного сельскохозяйственного сектора и терпимости в общественном и культурном плюрализме в рамках однопартийного государства»{521}. «Это точнейшее определение бархатной контрреволюции, с триумфом прошедшей в 1988–1989 годах в Центральной и Восточной Европе.

Если… реформаторы преуспеют в создании более либерального коммунизма, „социализма с человеческим лицом“, взгляды Бухарина и НЭПовский стиль жизни, который он защищал, могут оказаться, в конце концов, правильным представлением коммунистического будущего – альтернативой сталинизму и Сталину»{522}.

Основываясь на этом «передовом опыте» шестидесятых и семидесятых годов стран Восточной Европы, Горбачев принял программу Бухарина. И это прошло, не говоря уже о том, что Коэн был с распростертыми объятиями встречен горбачевским Советским Союзом как великий провозвестник «нового мышления» и «социалистического обновления».

Сейчас «школа Бухарина» имеет большое влияние в дэн-сяопиновском Китае.

Процесс Тухачевского и антикоммунистический заговор в армии

26 мая 1937 года маршал Тухачевский, командармы Якир, Уборевич, Корк, комкоры Эйдеман, Путна и Примаков были арестованы и предстали перед судом военного трибунала. 12 июля был объявлен приговор.

С начала мая все они находились под подозрением. Восьмого мая в армии была восстановлена система военных комиссаров, использовавшаяся в Гражданскую войну. Это нововведение отражало партийные страхи бонапартистских настроений в армии{523}.

13 мая 1927 года директивой Наркома обороны был снят контроль политкомиссаров над высшими офицерами. Военный командир становился ответственным за «общее политическое руководство в целях полной координации военных и политических дел в соединении». «Заместитель по политчасти» должен был отвечать за «всю партийно-политическую работу» и докладывать командиру о политическом состоянии соединения{524}. Военно-политическая академия им. Толмачева в Ленинграде и комиссары Белорусского военного округа протестовали против «недооценки и снижения роли партийно-политических органов»{525}. В 1928 году СССР посетил Бломберг, один из высших офицеров Германии того времени. В докладе, сделанном им по итогам визита, отмечалось: «Чисто военный подход все более и более берет верх; все остальное подчинено ему»{526}.

После того как в армию было призвано много солдат из деревень, влияние кулаков там стало заметным. Уншлихт, до 1930 года занимавший высокие посты в армии, в 1928-м и 1929 годах заявлял, что опасность правого уклона была большей в армии, чем в гражданских парторганизациях{527}.

В 1930 году десять процентов офицерского корпуса, то есть 4500 военных, составляли бывшие царские офицеры. Во время чистки осенью 1929 года Уншлихт не дал провести их массовую чистку из армии{528}.

Все это показывает, что буржуазное влияние в армии оставалось довольно сильным в 20–30-х годах, из-за чего армия оставалась не очень надежной частью социалистической системы.

Заговор?

В. Лихачев был офицером Красной армии на Дальнем Востоке в 1937–1938 годах. Его книга «Дальневосточный заговор» рассказывает о существовании большого заговора в армии{529}.

Журналист Александр Верт включил в свою книгу «Москва, 41» главу под заглавием «Процесс Тухачевского». Он писал:

«Я вполне уверен, что чистки в Красной армии во многом связаны с верой Сталина в неотвратимость войны с Германией. Что же отстаивал Тухачевский? Люди, близкие к французской разведке, давно еще говорили мне, что Тухачевский отстаивает прогерманские интересы. Чехи рассказывали мне странную историю о визите Тухачевского в Прагу, когда в конце банкета – он уже был изрядно пьян – он вдруг выдал, что соглашение с Гитлером есть единственная надежда как для Чехословакии, так и для России. А затем перешел к оскорблениям Сталина. Чехи не преминули сообщить об этом Кремлю, и это стало концом Тухачевского, а с ним – и многих его последователей»{530}.

Посол США в Москве Джозеф Дэвис писал о своих впечатлениях 28 июня – 4 июля 1937 года:

«В самых лучших суждениях, похоже, ясно выражено, что, по всей видимости, существовал четко установленный военный заговор с целью переворота силами армии – не обязательно против Сталина, но антипартийный и антигосударственный, и что Сталин нанес удар по нему с характерной решительностью, быстротой и силой»{531}.

«Хорошо поговорил с Литвиновым. Я рассказал ему совершенно искренне о реакции на чистки в США и Западной Европе; и на казни генералов Красной армии; что она определенно была нехорошей…