Дружба с призраком

– Конечно, конечно, – сказала Мария.

Захлопнулась дверь. Оставшись в коридоре, Мария досчитала до пятидесяти на случай, если матери или мистеру Фоксу вздумается вернуться. Никто из них не вернулся.

Мария глубоко вздохнула и улыбнулась. У неё было такое ощущение, что она только что выиграла в лотерею, где призом была возможность повидать Себастьяна.

Она приоткрыла входную дверь и вышла на лестничную площадку.

Домашняя еда

К Себастьяну ей пришлось подниматься по общей лестнице. Из полуподвала, в котором жила Мария, раньше был более удобный и короткий путь через чёрный ход, сразу из кухни на кухню, но его давным-давно заколотили. Мария нажала дверной звонок квартиры Себастьяна.

Стоя на пороге его дома, она чувствовала возбуждение пополам со страхом. Марии никогда ещё не доводилось заходить к соседям по дому, она и не думала, что такое когда-нибудь вообще может случиться. Прежде чем уйти к Себастьяну, Мария выглянула на крыльцо, посмотреть, не вздумалось ли вернуться домой её матери или мистеру Фоксу, но улица была пуста. Нажав кнопку звонка, Мария невольно вздрогнула, подумав о том, что вот сейчас ей придётся встретиться не только с Себастьяном, но и с его семьёй. От страха она едва не бросилась прочь, но…

Но уже раздались шаги за дверью, и тень головы показалась в задёрнутом тюлевой занавеской стеклянном дверном оконце. Неслышно повернулась ручка, приоткрылась дверь, и на пороге появилась очень красивая женщина с коричневой кожей и пышными волосами.

– Привет! – дружелюбно улыбнулась она. – Ты, наверное, к Себастьяну? Проходи. А я его мама, миссис Голдштейн. Но вообще-то все называют меня просто Шанья.

– А я Мария, – промямлила Мария. – Я живу внизу.

Она встретилась взглядом с глазами миссис Голдштейн и тут же отвела его в сторону.

– Очень хорошо, – снова улыбнулась миссис Голдштейн.

За её спиной появился Себастьян с уоки-токи в руке, увидел Марию и крикнул:

– Давай сюда!

– А я лазанью готовлю, – сообщила миссис Голдштейн. – Останешься пообедать с нами?

Мария просто не знала, что на это ответить. Во-первых, непонятно было, сколько у неё есть времени до возвращения матери и мистера Фокса, а во-вторых, что это за штука, которую готовит мама Себастьяна? Можно ли её вообще есть?

– Да, мам, конечно, она останется, – ответил за неё Себастьян, а затем добавил, обращаясь к Марии: – Пойдём, пойдём, у нас с тобой куча дел.

Она подошла к Себастьяну. Даже беглого взгляда на квартиру хватило Марии, чтобы отметить, во-первых, зажжённые повсюду светильники (на электричестве Голдштейны точно не экономили), во-вторых, идеальную чистоту – недавно покрашенные светлой краской стены, блестящие, пахнущие мастикой паркетные полы. Ну, и в-третьих, она успела заметить также висевший в прихожей семейный фотопортрет в раме. Себастьяна на фотографии Мария узнала сразу же, и миссис Голдштейн тоже, а третьим с ними был бледнолицый, неуловимо похожий чем-то на морского капитана мужчина с буйной шевелюрой и в больших роговых очках.

– А где твой папа? – спросила Мария.

– На работе. Но к обеду будет дома. Иди за мной, – ответил Себастьян. Он провёл Марию в свою комнату, сразу закрыл дверь и прошептал:

– Ну, показывай скорее.

Мария вытащила из кармана помятый листок бумаги и помахала им перед носом у Себастьяна. Он нетерпеливо выхватил у неё листок, уселся на край своей кровати и немедленно уставился в текст.

– Где ты это взяла? – спросил он.

Мария лишь повела плечом и, ничего не ответив, принялась разглядывать комнату Себастьяна. Стены здесь были бледно-голубыми, словно весеннее небо, а потолок неожиданно оказался чёрным, усыпанным сотнями крошечных мерцающих звёздочек. Над кроватью Себастьяна болтался подвешенный жёлтый баскетбольный мяч, напоминавший солнце. Неподалёку от него покачивался на леске другой мяч, на этот раз бейсбольный, выкрашенный в красный цвет, с надетыми на него фиолетовыми кольцами из пушистой, похожей на ёршик для мытья посуды поделочной проволоки. Как догадалась Мария, этот мяч должен был изображать Сатурн.

Ещё в комнате была доска с прикреплёнными к ней ленточками, которые выдаются в школе лучшим ученикам по окончании очередной четверти.

Но больше всего поразило Марию окно в комнате Себастьяна! Из него виднелись кроны растущих возле дома деревьев, которые отсюда выглядели совершенно иначе, чем из полуподвала. У Марии даже дух захватило смотреть на знакомый двор и улицу с такой непривычной высоты. И вообще, в комнате Себастьяна было целое большое окно, разве можно его сравнить с жалкой дыркой в кладовке, сквозь которую приходилось подглядывать Марии в ожидании сигнала, когда нужно будет включить вентилятор!

– Итак, ещё одно лирическое стихотворение о художниках, поэтах и так далее, верно? – спросил Себастьян. Он снял свою бейсболку и задумчиво почесал макушку. – Во всяком случае, оно каким-то образом связано с теми людьми.