Дружба с призраком

Мария взяла в руку вилку и с интересом уставилась на лежащий перед ней на тарелке большой ломоть лазаньи. Среди спёкшихся кусочков макарон и ниток расплавленного сыра виднелись какие-то тёмные кусочки. Что это было – овощи? Нет? И как воевать с этой… как её… лизуньей? Она покосилась на Себастьяна, решив брать с него пример. А он, взяв в левую руку нож, а в правой держа вилку, ловко принялся разрезать этот странный пирог на дольки. Мария подумала, что, пожалуй, ей удастся повторить этот трюк. Только руки поменяет, Себастьян левша, а она нет.

– А твоя мама хорошо готовит, Мария? – спросила миссис Голдштейн.

– У неё нет времени на это, – ответила Мария.

– Да, мама у Марии ужасно занята, – поддержал Себастьян. – Она не только медиум, но ещё и в благотворительном фонде работает, верно, Мария?

Мария поспешно запихнула себе в рот огромный кусок лазаньи, чтобы выиграть немного времени и обдумать свой ответ. Еда оказалась очень горячей, к подбородку прилипли нитки расплавленного сыра, и Мария прямо не знала, куда ей деваться от смущения.

– Не мешай ей, Себастьян, дай человеку поесть спокойно! – сказала миссис Голдштейн. – Ешь, ешь, Мария!

Но расспросы на этом, увы, не закончились. Спустя несколько минут голос подал уже мистер Голдштейн. Он прокашлялся и спросил:

– Давно вы живёте в этом доме, Мария?

– Да всю мою жизнь, пожалуй, – пожала плечом Мария.

– Готов спорить, что они сюда въехали ещё до того, как снесли здешний старый торговый центр, – с важным видом сообщил мистер Голдштейн своей жене. Он вообще был таким серьёзным, этот мистер Голдштейн, что, казалось, ему неведомо было, что такое веселье. То есть совсем. Зато мама Себастьяна была живым олицетворением этого слова. Одетая в яркое платье, она непрестанно улыбалась, словно кинозвезда перед камерами журналистов.

– Знаешь, Мария, – продолжала щебетать миссис Голдштейн, – я регулярно читаю свои гороскопы в газетах и даже подумывала обратиться к твоей матери за консультацией, но так и не решилась. Честно скажу, пугают меня загадочные связи с потусторонним миром, разговоры с духами и всё такое прочее, – она хихикнула и добавила, глотнув воды из своего стакана: – А у вас, я уверена, очень, очень интересные посетители бывают, да?

– Вдовы в основном, – ответила Мария, проглотив свой кусок лазаньи.

– А в какую ты ходишь школу? – поинтересовался мистер Голдштейн.

– Она на дому учится, пап! – ответил за неё Себастьян и потянулся к своему стакану с молоком.

– О, тогда твоя мама действительно очень занята, – сказала мама Себастьяна. – Если она работает да ещё и учит тебя, тогда просто не представляю, какой у неё голова должна быть! А вот в моей голове совершенно ничего не держится, не могу даже вспомнить, куда ключи положила, выходя из дома на встречу со своими клиентами.

У Марии нервно задёргалась нога под стулом. Знала бы она, как всё обернётся, ни за что не осталась бы обедать у Голдштейнов! Родители Себастьяна были такими же, как мисс Мэдиган. Тоже задавали слишком много вопросов. А эта непонятная штука, которой её здесь накормили? Горячая, мягкая, совсем не похожая на «Биф Джерки» и чипсы, которыми всегда кормила её мать. Нет, эта лизанья совсем неплохая еда, кто спорит, только к ней привычка нужна. Вот только привыкать-то и незачем. Мария чувствовала себя чужой среди этих людей. У них была своя семья, своя жизнь, совершенно не похожая на семью и жизнь Марии. Хозяйка этого дома сама готовила на обед всякие необыкновенные лизаньи. Отец зарабатывал деньги, а их сын ходил в нормальную школу. И никто не стучал кулаком по столу, никто не кричал, не ругался. Ну совершенно иной мир какой-то, и Марии в него не вписаться.

– А что ты проходишь сейчас с твоей мамой? – спросила миссис Голдштейн.

Что она проходит? Некрологи в газетах она проходит, вот что!

– Текущие события, – уклончиво ответила она.

– Какая прелесть! – проворковала миссис Голдштейн. – А я просто просмотреть новости не успеваю, не то что разбирать их!

– А я пятёрку по научной викторине получил, – вставил Себастьян.

– Очень хорошо, – одобрительно кивнул головой мистер Голдштейн. – Но в следующий раз поднимай планку ещё выше. Я жду от тебя не просто пятёрку, а с плюсом, договорились?

– Ну, Алекс, он же у нас прямо маленький Эйнштейн! Самый лучший во всей школе. Самый-самый! – улыбнулась миссис Голдштейн и добавила, повернувшись к Себастьяну: – Я так горжусь тобой, солнышко!

– Задача родителей – мотивировать своего ребёнка, Шанья, – скучным тоном объявил мистер Голдштейн. – Я знаю, что, если Себастьян поднимет планку, он сумеет её взять, – тут в кармане мистера Голдштейна что-то задрожало, он вытащил свой вибрирующий телефон, взглянул на экран и сказал, поморщившись: – Это по работе.

– А тебе обязательно отвечать на этот звонок? – спросила миссис Голдштейн. – Мы, в конце концов, сидим, обедаем, к тому же гостья у нас…

– Я очень коротко. Буквально одну минуту, – мистер Голдштейн поцеловал свою жену в щёку и вместе с телефоном ушёл на кухню.