Дружба великая и трогательная. Странички из жизни Карла Маркса и Фридриха Энгельса

Стало трудно читать. Карл накинул куртку на плечи и отправился поискать горничную. Она заправляла лампы в коридорчике, отделявшем кухню от гостиной. Сквозь открытую дверь доносился ленивый разговор постояльцев. Молодой, с пухлыми, отвисшими щеками, цедил:

– Слишком много развелось у нас «мыслящих». Все им не нравится. Я сам не читал, но мне пересказывали одни стихи, так там они чуть ли не требуют, чтобы король советовался с ними.

Собеседник сонно прищурился:

– Ничего, его величество еще им покажет. Каждый должен знать предназначенное ему богом место.

– Я этих вольнодумцев, герр советник, на пушечный выстрел к своей конторе не допускаю. Чуть что замечу – вон на все четыре стороны.

– Доброй ночи вам!

В коридорчике, увидев возле ламп горничную, герр советник быстро оглянулся и схватил ее за талию.

– Господин советник! Так вы оставите нас без света, – насмешливо окликнул его Карл.

Осоловелые глазки бюргера ткнулись в лицо студента, которого он только теперь разглядел. Карл увидел мелькнувший в них злобный испуг.

В комнате юноша заходил из угла в угол, бормоча про себя. Затем, схватив листок бумаги, набросал:

В мягком кресле, толст и сыт,
Бюргер дремлющий сидит…
Пусть кругом клубятся тучи,
Пусть грохочет гром гремучий, –
Нет на свете ничего,
Что смутило бы его!

Жалкие филистеры! У них одна забота – не дать порыву свежего ветра ворваться в затхлое болотце, которое они называют жизнью!

А отчего это господин советник так перепугался? Карл подошел к зеркалу. Да-а… Давно не стриженная шапка волос… Ввалившиеся щеки… Запавшие глаза…

Он вложил листок с эпиграммой в одну из папок, на мгновение задержался, перебрал исписанные страницы. В самом низу пьеса «Оуланем». Пока написан лишь первый акт. Как волновался он, создавая эту трагедию, полную тайн и страстей! Вот Оуланем и Люциндо идут по улицам итальянского города. Судьба и автор толкнули им навстречу местного горожанина Пертини, и тот узнал в Оуланеме своего заклятого врага. А вот Пертини знакомит Люциндо с Беатриче. Еще несколько страниц перевернуто – Беатриче и Люциндо любят друг друга. Но у девушки есть постылый ей жених. Появление жениха, обморок Беатриче, дуэль соперников…

Чувство, похожее на недовольство собой, шевельнулось в душе. Сейчас написанное показалось вовсе не таким уж совершенным. А вот наброски сатирического романа «Скорпион и Феликс». Это, пожалуй, гораздо удачнее. Бюргерская «истинно немецкая» семья во всей красе!

Но сегодня нужно еще закончить книгу профессора Ганса. Открыв ее на заложенной странице, Карл лег и принялся читать. Короткое пламя ровно освещало комнату. Книги повсюду: на столе, на полке, на полу…

Те двое, что приходили за ним, удивлялись:

– Господи, Карл, зачем это тебе?

– Смотри: философия… искусство… Слушай, этого же нет в программе.

Привыкли учить «от сих до сих». Чудаки, не могут понять, сколько радости приносит мысль, рожденная прочитанным, – своя мысль! Ведь чтобы стать юристом, нужно понять, как возникают правила и требования, предъявляемые к людям государством. Разобраться в этом нужно обязательно, хотя бы потому, что даже профессора, чьи лекции Карл слушает в университете, высказывают порой совершенно противоположные мнения. Он ищет объяснения в работах философов. Ведь это их задача – объяснять обществу, во что оно должно верить, к чему стремиться.

Но книги эти написаны тяжеловесно, и основная идея часто заслонена массой второстепенных суждений. И Карл, словно старатель, настойчиво отыскивает золотые крупицы обогащающих его идей.

Однажды он попытался сам составить стройную схему права. И лишь когда рукопись была готова, понял: все не так. Не так потому, что вся его система напоминала письменный стол с множеством ящиков. Выдвигая ящики, он аккуратно наполнял их идеями своих учителей и философов: сюда – Канта, туда – Фихте… Но ведь жизнь так изменчива…

Значит, чтобы изучить философию права, надо внимательно всмотреться в жизнь, разобраться в ее закономерностях. Но боже мой, сколько еще непрочитанного! Карл оглядывается на груду книг. Она напоминает ему бастион невзятой крепости. Но взять ее нужно обязательно. Дневных часов не хватает, приходится работать по ночам.

За этот год в Берлине он похудел, осунулся, почти не бывал на воздухе. Последнее время болят глаза, буквы расплываются…

Карл подчеркивает наиболее интересные места, делает поспешно пометки в тетради. Не упустить мысль! Сейчас, увлеченный суждениями философа, он чувствует, что наука неодолимо влечет его к себе. Юноша положил книгу, приподнялся, опираясь на руку. В памяти всплыли вдруг строчки стихов, написанных им в одну из таких ночей: