Дружинник

Разум отказывался поверить в случившееся. Я обернулся Григория, а тот лишь гнусно ухмылялся.

– Что, ещё хочешь? – произнёс он, и в следующий миг в меня влетел заострённый булыжник, напоминающий наконечник копья.

Все, кто наблюдал эту сцену, замерли и затихли, с любопытством ожидая, чем закончится конфликт. А меня переполняло бешенство, и к горлу подкатывался ком. Катрин мертва, и виной тому вот эта мразь, что стоит передо мной и нагло лыбится мне в лицо.

Но, кажется, до Григория начало доходить, что его магия меня не берёт, и ухмылка пропала.

Я шагнул к нему, его тело покрыла магическая оболочка, и теперь он напоминал каменную статую. Такой защиты я прежде не видел. Но это ему не помогло. Ударом в голову я сбил его с ног, Григорий отлетел на несколько шагов и оказался возле ресторанной двери. Он поднялся, но я подскочил и впечатал его в асфальт, да так, по тротуару пошли трещины.

Григорий откатился в сторону и вскочил на ноги, но после следующего моего удара, он влетел в ресторан, вышибив тяжёлые дубовые двери. Я вошёл вслед за ним. Григорий опять поднялся и даже успел запустить в меня каменное копьё, но промазал и попал в стену. Очередной удар – и парень уже лежит среди обломков столов и стульев. Его защита замерцала и исчезла. Я подошёл и схватил его за горло.

– Стой! – крикнул кто-то сзади.

Я обернулся. В дверях стояли трое парней едва ли старше меня. Один был облачён в каменную броню, у другого – того, кто говорил – в ладони пылал комок пламени. У третьего – тоже.

Я зашвырнул Григория в окно, и тот, пробив собой стекло, вылетел на улицу и влепился в капот собственного лимузина. Я же двинулся на этих троих. В меня метнулись огненные сгустки, опалили мою одежду, но сам я не чувствовал жара: защита моя работала даже против огня.

Я был сосредоточен. На некоторое время ушла вся злость, мой разум оказался чист, я не думал о том, что творится вокруг и кто передо мной. Я был поглощён силой, что жила во мне собственной жизнью, и требовала только одного: уничтожать.

Правым хуком я отбросил парня в каменных доспехах. Остальные двое поставили перед собой огненные защитные полусферы, но я начал поочерёдно бить то в одного, то в другого. У первого защита исчезла после двух ударов, у второго – после трёх (кажется, оба они были на низких ступенях мастерства). Первый, упав на пол, в страхе пополз от меня подальше. А второго я схватил за шею и вышвырнул на улицу.

Я обернулся к первому. Парнишка выглядел напуганным.

– Стой! Успокойся, приятель, не делай глупостей, – я услышал позади себя голос. Обернулся. Тот парень, на котором прежде были каменный доспехи, поднялся с земли и убрал защиту. Он был щуплым и остроносым, – Может хватит? Ты же всех тут перебьёшь.

Я отвлёкся, и моя энергия схлынула. Слабость навалилась сильнее обычного. Я смотрел на парня непонимающим взглядом, только сейчас до меня начало доходить, что я делал всё это время. В ресторане царила полная разруха: были сломаны несколько стульев и столов, барная стойка, в которую угодил один из огненных сгустков, горела. На мне тлела одежда.

– Ты чего творишь? Хочешь со всей местной знатью поссориться? – спросил парень.

Григорий лежал возле своего лимузина, его окружили несколько парней и девушек из компании и двое слуг. Огневик, которого я выкинул, пытался подняться, ему помогали друзья. На меня все смотрели со страхом.

Я вытащил револьвер. Если Гришка ещё жив, я намеревался это срочно исправить.

– Михаил, скорее сюда! – крикнула Аграфена, что всё это время находилась рядом с Катрин.

Забыв обо всём, я бросился к дружиннице.

– Она жива, пульс прощупывается, – сказал Аграфена. – Нужно срочно врачевателя! Её ещё можно спасти.

Катрин лежала на асфальте без сознания, тело её было утыкано осколками, и один, длиной примерно в полпяди, торчал из головы. На это было больно смотреть.

– Ну так быстро в машину, чего ждёшь? – набросился я на Аграфену.

– Простите, господин, колесо спущено, мы не можем ехать, – виновато затараторила она.

– Дерьмо! – воскликнул я в сердцах. – Ну так найди извозчика!

Тут рядом оказался парень, который прежде меня пытался утихомирить.

– Давай в мою машину, – предложил он.

Мы с Аграфеной взяли Катрин и отнесли в большой тёмно-зелёный седан. Положили на заднее сиденье. Я велел Аграфене забрать Елизавету и возвращаться домой, а сам поехал вместе с парнем.

– Куда надо? – спросил тот.

Я назвал адрес.

– Может, в больницу?

– Некогда. У меня есть врачеватель.

– Ладно, как знаешь, – мы выехали со стоянки, и машина, выспустив клубы пара, рванула по ночной улице.

– Меня Яков зовут, – представился парень. – Яков Птахин.

– Михаил.

– Что ж, будем знакомы. Ты ведь тоже Птахин?

– Да.

– Роду служишь?

– Разумеется.

– А я нет. Сам по себе. Тут на набережной живу. Держу пару заведений. Эх, Гришка совсем распоясался, как главой рода стал. Давно пора было кому-то его приструнить, – помолчав некоторое время, Яков добавил. – А у тебя мощные чары. Никогда такого не видел. Как ты это делаешь?

В это время машина подъехала к моему дому.

– Помоги, – велел я вместо ответа.