Друзья и недруги. Том 2

Эллен с трудом перевела дыхание. Слушая Томаса и Мэтью, она воочию представляла то, о чем они рассказывали: пьяных ратников Лончема, обомлевшую от страха служанку, непроницаемые лица ратников Гисборна, Джеффри, который бережно нес Марианну, руки, тянувшиеся к ней, оскаленные рты, из которых вылетали крики с требованием вернуть подарок их лорда. Ее сердце сжималось от боли за Марианну, будто с того страшного дня не прошло больше десятка лет, словно он был только вчера. Значит, позаботиться о Марианне было собственным решением Джеффри, а не волей Гисборна. Эллен вновь почувствовала себя виноватой, очень виноватой перед Джеффри, вспоминая выражение его лица, когда она бросала ему обвинения. Не в силах вынести острую боль в груди, она низко склонила голову.

Прикосновение твердой мозолистой ладони заставило ее очнуться.

– Нам пора, Эллен, – сказал Томас.

Он, как и двое его товарищей, был уже на ногах и держал коня в поводу, готовый сесть в седло.

– Береги нашего командира – он стоит твоих забот. Мы все уважали его и продолжаем уважать. Он был всегда справедлив – даже в мелочах.

– Это правда, – подтвердил Мэтью. – Взять тот же случай с бедняжкой Кристианой. Джеффри мог приказать любому из нас, и никто не посмел бы его ослушаться, но не стал же приказывать.

– Кто такая эта Кристиана? – спросила Эллен, вспомнив, что слышала от Джеффри это имя.

Бывшие ратники Гисборна переглянулись, и Томас ответил:

– Сама его спросишь. Захочет – расскажет, нет – его право. Передай ему, что мы приезжали и проведаем его снова. Кто-то из нас будет каждый день проезжать мимо твоего дома, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Тебя мы тревожить не будем, а когда увидим Джеффри и поймем, что он выздоровел, тогда и вовсе докучать перестанем, если только он сам не призовет нас.

С этим напутствием они уехали. Эллен вернулась в дом. Спрятав в сундук кошелек с серебром и убрав припасы, оставленные лесничими, она осторожно присела на кровать рядом с Джеффри. Эллен думала, что он крепко спит, одурманенный маковым настоем, но Джеффри открыл глаза и молча посмотрел на нее.

– Пожалуйста, прости меня за вчерашнее, – тихо сказала она. – Если найдешь в себе силы простить.

Он долго медлил с ответом, не сводя с Эллен пристального взгляда. Она уже отчаялась услышать от него просто слово – мирное или враждебное, все равно! – как его губы дрогнули в улыбке. Джеффри обнял Эллен и, с силой пригнув к себе, заставил склонить голову ему на грудь.

– Вспыльчивая, злоязычная и глупая женщина! Правда, еще и красивая, – услышала Эллен. – Кто же меня вылечит, если я не прощу тебя? Сама подумай!

На ночь она собралась постелить себе на прежнем месте возле очага, но Джеффри воспротивился.

– Ложись рядом со мной! Мне без тебя одиноко, я не усну, и рана вновь разболится.

– Хитрец! – фыркнула Эллен, но сделала так, как он просил.

Пристроившись возле него, она свернулась клубком и собралась уснуть, когда он повернулся на бок и провел ладонью по ее лицу. Открыв глаза, она столкнулась с его настойчивым взглядом. Он смотрел на нее, молчал и только гладил ее кончиками пальцев по щеке. Эллен, вначале оторопев, решительно помотала головой.

– Я хочу тебя, – сказал он, не сводя с нее прищуренных глаз, – очень хочу.

Не удовольствовавшись словами, он обнял ее и прижал к себе так, что она ощутила его желание, соприкоснувшись с ним телом.

– Ты вчера истекал кровью! – напомнила Эллен.

– Вчера! – напомнил он в ответ и прошептал просительным тоном: – Пожалуйста, Нелли!

– Джеффри, нельзя! – взмолилась она и, отведя его руки, твердо сказала: – Если ты будешь настаивать, я постелю себе возле очага.

Угроза подействовала. Джеффри глубоко вздохнул, покорно прикрыл глаза и отодвинулся.

– Останься, – попросил он. – Но пока не дотрагивайся до меня, и я успокоюсь. А сама поразмысли, чья вина в том, что я должен лежать в постели, не смея тебя обнять, не говоря уж о большем.

Действительно хитрец! Эллен прикусила губу, чтобы не рассмеяться, но по напряженному лицу Джеффри поняла, что ему сейчас не до смеха. Она на миг задумалась и зашептала ему на ухо. Услышав, о чем она говорит, он посмотрел на Эллен с непритворным изумлением и, облизав внезапно пересохшие губы, недоверчиво переспросил:

– Ты действительно сделаешь так? Для меня?!

Эллен невольно смутилась. Не слишком ли смелой она оказалась в его глазах, вспомнив себя в юности, с Робином? Отцу Туку она бы никогда не решилась предложить подобное, да ей и в голову не приходило отступать с ним от того, что дозволялось приличиями. Набравшись храбрости, Эллен сказала:

– Если ты пообещаешь, что не станешь потом считать меня невесть кем.

– Считать тебя невесть кем? – повторил Джеффри и рассмеялся хрипловатым смехом, но, увидев, как она серьезна и взволнована, заверил: – Обещаю, что буду относиться к тебе не только с прежним уважением, но и восхищаться тобой еще больше.